Переименование улиц в Петербурге: за и против

Не утихают дискуссии о том, должны ли улицы носить имена революционных деятелей, если поменялась общественно-политическая формация и нет уже того государства, которое они строили. Нужно ли, чтобы важнейшие объекты в стране носили имена великих людей, и как определить их величие: достаточно ли голосования вроде того, что проводилось с целью присвоения имен российским аэропортам?

ФОТО Александра ДРОЗДОВА

А потому и по сей день актуальны строки из стихотворения Бориса Слуцкого: «Имя падало с грохотом // и забывалось не скоро, // хотя позабыть немедля // обязывал нас закон. // Оно звучало в памяти, // как эхо давнего спора, // и кто его знает, кончен // или не кончен он?».

По сути, о том же рассуждали специалисты на семинаре «Проблемы увековечивания в топонимике», состоявшемся в Институте культурных программ. Встреча была приурочена к столетию первых массовых переименований - в октябре 1918 года, в честь первой годовщины Октябрьской революции, около пятидесяти улиц нашего города с якобы устаревшими или же не соответствующими новой эпохе названиями по распоряжению петроградского партийца Григория Зиновьева получили новые имена.

Чаще всего применялся так называемый зеркальный принцип - «плохое» заменялось на диаметрально противоположное «хорошее». Везде была своя логика. Большая и Малая Дворянские стали, соответственно, 1-й и 2-й улицами Деревенской Бедноты, Ружейная - улицей Мира... Офицерскую переименовали в улицу Декабристов, то есть в данном случае всему русскому офицерскому корпусу был противопоставлен его «передовой отряд». Естественно, сразу были увековечены первые жертвы революции - погибшие от рук ее врагов Урицкий, Володарский, Нахимсон, Рошаль...

Идеологический принцип был положен в основу топонимической деятельности по всей стране. А когда в 1930-е некоторые революционные деятели оказывались «врагами народа», их имена немедленно стирали и заменяли новыми. Имя организатора первого в нашем городе массового переименования тоже было ликвидировано, как и имена Троцкого, Бухарина, Томского и других деятелей государства.

После XX съезда партии наметилась обратная волна: Сталина и его соратников изгнали из названий, а улицам в новых районах Ленинграда стали присваивать имена посмертно реабилитированных. Свои коррективы внесли перестройка и гласность, и под прицелом новых блюстителей идеологической нравственности оказались уже многие из реабилитированных. Стали раздаваться требования переименовать практически все «большевистские» улицы в Веселом Поселке, произвести определенную «топонимическую чистку» и в других районах города.

Подобные предложения звучат и сейчас. Колпинский краевед Евгений Сизенов считает, что единичные случаи смены названий, связанных с особо тенденциозными личностями прошлого, не приведут к массовому валу переименований по политическим мотивам. На мой взгляд, этот шаг все-таки представляется опасным, ведь, как известно, стоит только начать...

И наоборот, все настойчивей становятся ходатаи, требующие увековечить того или иного деятеля. Причем нередко на конкретные предложения Топонимической комиссии они реагируют резко, считая сквер или улицу, предлагаемую для увековечивания, недостойной их героя, несомасштабной его личности.

Сегодня в своей деятельности Топонимическая комиссия всячески уходит от политических оценок, акцентируя внимание на ценности и самодостаточности топонимов. По оценке доктора филологических наук заместителя председателя Топонимической комиссии Павла Скрелина, постепенно происходит «преодоление культового сознания». А краевед Андрей Рыжков надеется, что Петербург обязательно будет городом с «гармоничным топонимическим ландшафтом».

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 244 (6353) от 28.12.2018 под заголовком «Эхо давнего спора».