Двухтомник «Петергоф в Великой Отечественной войне» собрал более 500 документов из пяти стран
Более пятисот документов из двадцати двух архивов пяти стран опубликованы в двухтомнике «Петергоф в Великой Отечественной войне: 1941 - 1945». Он несколько лет готовился сотрудниками ГМЗ «Петергоф» к 75-летию Победы. Многие документы из западных архивов публикуются впервые.
ФОТО Александра ДРОЗДОВА
В издании четыре раздела - «Музей в эвакуации», «Боевые действия в Петергофе», «Оккупация Петергофа», «Начало возрождения петергофских дворцов и парков». Каждый предваряет обзорный очерк. Три написаны Павлом Петровым, доктором исторических наук, заведующим отделом музейных исследований ГМЗ «Петергоф». Один принадлежит Коринне Кур-Королев, научному сотруднику Центра исследований современной истории (Потсдам).
Документ под номером 1 датирован 22 июня 1941 года. Директор петергофских музеев и парков Юзеф Финкельштейн приказывает своему помощнику Анатолию Шеманскому проверить списки вещей, подлежащих эвакуации в первую и вторую очередь, а также ящиков для упаковки экспонатов. Смысл этого приказа становится понятным из одного из следующих документов. Еще в 1936 году был разработан «план разгрузки музейных ценностей». За слово «эвакуация» можно было получить лагерный срок, и музейщики нашли выход. Этот план спас много произведений искусства, хотя потери Петергофа все равно огромны - почти 47 тысяч предметов. В ноябре 1941 года Мартин Ребанэ, руководивший эвакуацией, пишет в объяснительной записке, что «Самсона» пришлось оставить на месте. Не было людей и техники, чтобы снять скульптуру - символ Петергофа. Много лет спустя Ребанэ заметил в своих мемуарах, что ему не разрешили распилить на части девятитонную фигуру. Елена Кальницкая, генеральный директор ГМЗ «Петергоф», и Павел Петров считают эти два документа самыми сильными из всех пятисот.
Не уступит им письмо Анны Чубовой из блокадного Ленинграда своим коллегам на Большую землю. Она хранила петергофские ценности в подвалах Исаакиевского собора. Чубова пишет: «...скоро и вы увидите Ленинград. Уверена, еще более прекрасным, чем был». А на дворе - 2 марта 1942 года...
Раздел о боевых действиях - самый трагичный. Документы содержат информацию о том, что в октябре 1941 года при высадке петергофского и стрельнинского десантов были взяты в плен более 260 пехотинцев и военных моряков. Составители сборника уверены, что историческая правда важнее мифов, которые известны по художественной литературе.
В очерке об оккупации Петергофа Кур-Королев пишет, что из всех музейных ценностей нацистов интересовало только немецкое искусство - скульптура «Нептун» (она была вывезена в Германию, возвращена в 1947 году) и несколько батальных картин. Петергофские дворцы находились фактически на линии фронта, там не работали «антикварные команды», методично вывозившие ценности. Поэтому все остальное либор варварски и хаотично разграблялось, либо рассматривалось оккупантами как источник металла. Документы свидетельствуют, что фашисты вывезли 8 тонн свинца, 1,5 тонны меди, 650 кг латуни, 15 тонн бронзы. По мнению исследовательницы, это не давало «Самсону» никаких шансов уцелеть. После вывоза в Германию его отправили на переплавку.
Много интересных документов содержит последний «восстановительный» раздел. 2 августа 1943 года Ребанэ пишет в Ленгорисполком письмо, в котором высказывает мнение о необходимости восстановить шесть залов в западной части Большого Петергофского дворца и открыть там музей. Все остальные отделить от музея брандмауэром и «пустить в эксплуатацию». 18 февраля 1944 года в тогдашнем аналоге КГИОП состоялось специальное заседание по пригородам. На нем Михаил Легздайн, директор Музея хранилища ленинградских дворцов в Сарапуле, заявил, что необходимо восстановить дворцы-музеи. В отношении Большого Петергофского дворца это было подтверждено в марте того же года на конференции ленинградских реставраторов. Директор Эрмитажа Иосиф Орбели в письме в Совет министров сообщал, что в этом дворце следует воссоздать только внешний облик, а внутри сделать простые музейные залы. Алексей Щусев и Игорь Грабарь убеждали Андрея Жданова, что в Большом Петергофском, а также в Екатерининском дворце в Пушкине «никто никогда не жил», анфилады залов большой высоты предназначались для торжественных приемов. Поэтому нецелесообразно превращать эти дворцы в дома отдыха.
Весной 1944 года Марина Александровна Тихомирова, хранитель петергофских дворцов и парков, пишет вышестоящему начальству о необходимости скорейшего разминирования: «участились случаи взрыва мин». Через несколько месяцев старший техник-лейтенант Петр Ельшин получил за разминирование Петергофа орден Отечественной войны II степени. Обычно им награждали за боевые заслуги.
Сразу после этих опасных работ музейщики доставали скульптуры, спрятанные в земле в 1941 году. Тихомирова фиксирует, что в Марлинском саду отрыли четыре мраморные статуи - Афины, Бахуса и двух вакханок. Все хорошо сохранились, только Бахусу «недостает фигового листка». В двухтомнике приведены краткие биографии многих лиц, которые фигурируют в документах. Но нет Тихомировой. Вероятно, это досадное недоразумение.
Один из финальных документов сборника воспроизведем полностью. Он свидетельствует, как тщательно музейщики относились к своей работе: «Письмо Дирекции дворцов-музеев и парков г. Петродворца председателю колхоза «Пролетарий» деревни Тюровщина Ульдивского сельсовета Гдовского района Псковской области от 08.03.1945. Дирекция дворцов и парков просит отпустить на прежнее постоянное место жительства и прежнюю работу старого сотрудника Дирекции вахтера Павлова Осипа Павловича 1878 г., работающего в нашей системе 40 лет. И так как мы имеем решение Ленгорисполкома об открытии парков в г. Петродворце в июне 1945 г., старые наши сотрудники нам необходимы для восстановления, так как они с нашей системой работы знакомы».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 029 (6627) от 18.02.2020 под заголовком «Правда о Самсоне».
Комментарии