Доска почета. Как в Петербурге появился памятник таблице Менделеева
ЮНЕСКО учредило международную премию имени Дмитрия Менделеева в области фундаментальных наук, но настойчивые предложения России официально дать таблице имя Менделеева иностранная химическая общественность вежливо отклонила. Между тем в этом году - 85-летие таблицы, на которой невозмутимо красуется фамилия великого ученого. Вы видите ее на Московском проспекте на здании рядом со Всероссийским научно-исследовательским институтом метрологии - прежней Главной палатой мер и весов, детищем Менделеева. Сотрудники музея института изучили в архивах историю создания этого мозаичного панно. Как говорят: «Хотели поставить точки над i».
Фото: Wikimedia Commons / Aljuh / Creative Commons Attribution-Share Alike
- Меня в этой истории поражает то, что памятник Периодической таблице задумали и сделали не химики, а метрологи! - говорит заведующая Метрологическим музеем Росстандарта кандидат исторических наук Елена Гинак.
Дмитрий Иванович проявил себя в стольких областях, что памятник «от себя» могли бы ему поставить воздухоплаватели (в виде, скажем, стратостата), корабелы (почему бы не в виде ледокола?), экономисты, таможенники... У метрологов, казалось бы, для памятника Менделееву-метрологу было очевидное решение. Допустим, весы. Однако нет: химическая таблица.
Впрочем, у Елены Гинак вероятное объяснение есть: каким бы ученый ни был разносторонним, в первую очередь мы восторгаемся самым великим его открытием. Периодический закон - великое.
Появилось мозаичное панно не в честь годовщины открытия закона, а в память об открывателе. К 100-летию со дня рождения Менделеева (в 1934-м) начали готовиться загодя. Еще в 1925 году в Главной палате мер и весов ученики и соратники образовали кружок «менделеевцев». В 1930-м собралась всесоюзная комиссия «по организации чествования» (в ее составе - директор института академик М. А. Шателен, начальники республиканских палат мер и весов). Отметить предлагалось, в частности, установкой памятника ученому.
Тогда о таблице еще речи не шло. В сквере у института появился бронзовый Дмитрий Иванович. Причем на два года раньше юбилея. Как считают специалисты музея, причина поспешности в том, что «все очень удачно и быстро сложилось». Скульптор Илья Гинцбург, академик Академии художеств, лично знавший Менделеева, безвозмездно передал уже готовую модель памятника и сам руководил отливкой и установкой, так что средства нужны были только на гранит и бронзу. Их оперативно выделил президиум Всесоюзного комитета по стандартизации, работавший при чрезвычайном высшем органе СССР — Совете труда и обороны.
Затягивать не стали, при большом стечении народа памятник был открыт 2 февраля 1932 года. Все равно получилось к юбилею - но не со дня рождения, а к 25-летней годовщине со дня смерти.
Но к столетию со дня рождения готовиться продолжали. В сентябре 1933 года в институте создается оргкомитет под председательством академика А. А. Байкова. Кто именно в оргкомитете предложил в качестве памятника Периодическую таблицу - неизвестно, но приняли идею, видимо, единодушно: когда бюджет на празднование пришлось сокращать, оргкомитет готов был поступиться многим, но не таблицей.
Однако как раз о ней, отмечает Елена Гинак, развернулись бурные дискуссии. Одни считали: если памятник открытию, то изображать нужно те 63 элемента, которые расставил в определенном порядке сам Дмитрий Иванович. Другие возражали: за минувшие к тому времени почти 30 лет таблица пополнилась, а значит, и памятник нужно, как бы сейчас сказали, «актуализировать». Чтобы он служил и учебным руководством. Отдельные споры шли - изображать ли элементы с атомными весами или без.
Потребовалось отдельное расширенное заседание с участием виднейших ученых: создателя физико-химического анализа академика Н. С. Курнакова, основателя отечественной школы химиков-органиков академика А. Е. Фаворского, академика В. Е. Тищенко - первого биографа Менделеева (и это еще не все перечислены)... На каком варианте остановились - видим на Московском проспекте. За второй вариант был и сын Менделеева ученый Иван Дмитриевич Менделеев.
Но - очередная сложность: кому поручить изготовление? Обратились на Ломоносовский фарфоровый завод, но керамисты предупредили: к юбилею не успеют.
Решение предложил Владимир Фролов, академик Академии художеств: мозаика! Фролов - потомственный мозаичист; его отец - автор нескольких мозаичных икон в Исаакиевском соборе, сам Владимир Фролов делал мозаику в храме Спаса-на-Крови и Мавзолее Ленина.
Еще одно обстоятельство, которое в глаза не бросается. Панно находится на здании, которое к Менделееву и институту не имеет никакого отношения. Там располагалась Артиллерийская школа. Директор института (на этой должности был С. З. Снарский) пишет начальнику школы: на стене, обращенной к садику института, предполагается разместить панно, «прошу Вас уведомить меня, не встречается ли с Вашей стороны препятствий».
В нашем нынешнем понимании - сосед уведомляет соседа, что намерен воспользоваться его местом обитания.
На следующий же день начальство артшколы сообщает письмом от руки, что «приветствует осуществление /.../ мероприятий по отображению таблицы».
Еще один трогательный документ - техническое задание на изготовление панно. Оно восхитит сотрудников нынешних госучреждений, привыкших к тендерам и многостраничным «тэзэ» на любую гайку. Лаконично, в пол-листка школьной тетради: размер панно - 7 м на 9 м, из железобетонных лещадей (плиток), на них буквы и цифры, выполненные нешлифованной мозаикой, верхний слой - с примесью мраморной крошки.
По договору, Академия художеств должна была изготовить доску из своих материалов, институт предоставлял 12 бочек портландского цемента. Доставка и установка - за счет академии, а институт сооружает леса, дает двух чернорабочих и цементный раствор для закрепления таблицы на стене. И платит академии за все труды 21 000 рублей.
Открытие этого (получается, уже второго) памятника Менделееву тоже не совпало с датой. Если первый «поспешил», то второй «задержался», был открыт только 10 ноября 1935 года.
В исследовании одна точка над i все же осталась не поставленной: как говорят сотрудники музея, не нашлось свидетельств, что памятник открывался хоть как-то примечательно. То ли потому, что юбилей уже миновал, то ли ленинградцы и так привыкли к панно за месяцы монтажа.
Лет пять назад метрологи забеспокоились: в соседнем здании Артиллерийской школы (точнее, уже училища) «жизнь замерла». Поговаривали, что здание будет продано. Вместе с памятником, который формально не принадлежал никому.
Обошлось: после реконструкции и реставрации комплекс военного училища заняли суворовцы, а руководство института обратило внимание КГИОП на ценное панно. С 2017 года здание «Казарма» с Периодической таблицей охраняются как объекты культурного наследия регионального значения. Это также означает, что «актуализироваться» таблица - к настоящему времени открыто уже 118 элементов - больше не будет.
Кстати, с этим вопросом определились еще в советское время. Когда готовились к 150-летию со дня рождения Менделеева в 1984 году, обсуждалось, не дополнить ли панно вновь открытыми элементами. Было решено ограничиться реставрацией.
Так мозаичная таблица утвердилась в статусе не «учебного руководства», а все-таки памятника. Получается, уже не только Дмитрию Ивановичу, но и умершему в блокаду Фролову, и сыну Менделеева Ивану Дмитриевичу, которого не стало на следующий год после открытия доски. Да и многим другим причастным. А главное - эта «доска почета» остается памятником, редким в своем роде: не только человеку, но и открытию.
Химических элементов «упорядочено» уже вдвое больше, чем при Менделееве. Стены все равно бы не хватило.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 009 (6607) от 21.01.2020 под заголовком «Доска почета».
Комментарии