Российско-китайские иероглифы
Китай может встать в один ряд с традиционными внешнеэкономическими партнерами России. Так считают 66% россиян, опрошенных ВЦИОМ в 40 регионах страны. В Дальневосточном федеральном округе их доля составила 76%. Среди отраслей, в которых российский бизнес видит возможную замену традиционных партнеров китайскими, лидируют строительство (70%), бытовые услуги и гостиничный бизнес (72%), транспорт, розничная торговля и общественное питание (по 67%). О том, так ли все безоблачно в российско-китайских торговых отношениях, нашему корреспонденту поведал директор департамента азиатских рынков Российско-китайского центра развития торговли Константин ТЮРЬМИН.
ФОТО Александра ДРОЗДОВА
– Константин Николаевич, вы давно живете и работаете в Китае. В последнее время мы все чаще слышим, что Поднебесная разворачивается в сторону России. А как эти процессы видятся с китайской стороны?
– Если для России Китай действительно является главным торговым партнером в мире с оборотом более 90 млрд долларов в год, то для КНР таковым, вне всякого сомнения, остаются США (годовой оборот свыше 500 млрд долларов).
Интересна также структура российско-китайской торговли в 2014 году. Наша страна поставляла в Китай в основном нефть и нефтепродукты (72% в общей доле экспорта), лес (7%), затем идут металлы, рыба. Машины и оборудование – на десятом месте (1,1%). К нам из Китая привозят машины и оборудование (36,2%), одежду, обувь, мебель, химические товары, керамику, продукты питания и много чего еще.
Как мне представляется, Пекин всегда будет взвешивать любые политически окрашенные решения в экономических отношениях с Россией со своими прагматичными интересами, в том числе в диалоге с Вашингтоном. В то же время значимость американского рынка для китайцев постепенно снижается, поскольку они активно наращивают внутреннее потребление.
На мировой арене, насколько могу судить, КНР будет избегать политических коалиций, например, в санкциях против России, отдавая предпочтение двусторонним и иногда коллективным форматам сотрудничества. Китайцев волнует американская стратегия сдерживания Поднебесной, а также риски интернационализации споров в Южно- и Восточно-Китайском морях. Пекин не ждет здесь ни США, ни Евросоюза, которые уже давно примериваются к роли стороннего арбитра региональных противоречий. Беспокоит китайцев и Транс-Тихоокеанское торговое партнерство Вашингтона с азиатскими государствами.
– Что изменилось в наших отношениях с введением западных санкций против России?
– Прагматичные китайцы стали еще осторожнее. Осенью прошлого года страховая компания ChinaSure выпустила отчет, где прямо указывалось на кризисные явления в российской экономике, сделав самый неблагоприятный прогноз. В частности, предсказывался вал неплатежей по контрактам со стороны российских контрагентов. Китайские экспортеры адекватно отреагировали: они перестали отпускать товары из портов, не получив полной оплаты за товарную партию. Никаких отсрочек платежей, никаких товарных кредитов.
Понимаете, бизнес по своим целям и задачам интернационален. Его задача – извлечение прибыли, а цель – улучшение качества жизни хозяйствующего субъекта. Отличия между китайскими, русскими, европейскими или американскими бизнесменами лежат в области культуры и привычек. Китайцам все равно, с кем торговать – с Россией или Америкой, – лишь бы это было выгодно.
Если говорить конкретно, то за последние шесть месяцев экспорт товаров из Китая в Россию сократился примерно на 60 – 70% по сравнению с предыдущим полугодием. Я говорю о типичных участниках ВЭД, не о госкорпорациях и олигархических структурах, которые пострадали в гораздо меньшей степени. Для последних доступны, например, бивалютные свопы, где устанавливается особый курс прямого обмена юаня на рубль. Последний был установлен в ноябре прошлого года – ниже 6 рублей за юань, хотя биржевые котировки были уже на уровне 9 – 10 рублей за юань.
– То есть российским компаниям-середнякам в Китае делать нечего?
– Я бы не был столь категоричен. На мой взгляд, есть два пути: переждать кризис или переориентировать структуру бизнеса под современные условия. Что это значит? Надо, как говорится, быть в тренде. А какой сейчас главный «антисанкционный» тренд? Импортозамещение. Всем понятно, что в одночасье промышленность в России не восстановится, сколько денег сюда не влей. Но никто не запрещает замещать импорт, производя товары на импортном, например, китайском, оборудовании, которое, кстати говоря, стоит гораздо дешевле (иногда на порядок), чем европейский аналог.
– А насколько китайскому бизнесу интересна российская экономика?
– Прямые инвестиции Китая в российскую экономику за 2014 год составили чуть более 1 млрд долларов. Это ничтожно мало. И все эти средства были направлены на проекты, обеспеченные гарантиями российских государственных органов. Теперь представьте, сколько частных компаний могут рассчитывать на эти деньги? И какого масштаба должна быть структура, чтобы получить госгарантии? Разговор идет опять-таки о «Силе Сибири», образно выражаясь, а не о среднем и даже среднекрупном бизнесе.
Причина проста: в России нет никаких устойчиво работающих механизмов для защиты зарубежных инвестиций. А ползущие по миру слухи о том, что у нас пока деньги дойдут до ремонта дороги, от них «отпилят» 70 – 80%, только подливают масла в огонь.
Но я вижу хорошую перспективу для китайских инвестиций. Речь идет не об объективных рыночных процессах, а о субъективной политической воле. Стоит руководству наших стран ее проявить, как деньги из Китая потекут к нам рекой, потому что рынок у нас необъятный, а денег в Поднебесной невероятно много, и их нужно куда-то вкладывать.
– Есть ли российские инвесторы в Китае?
– Конечно, их немало. Например, 80% обуви, которая лежит на полках российских магазинов, – китайская. Более половины ее производится на фабриках КНР по заказам владельцев известных отечественных торговых марок. Некоторые из этих предприятий существуют в виде совместных предприятий (СП) с участием российского капитала, другие вовсе имеют российских владельцев.
В целом структура инвестиций в Китай стандартна. Иностранный бизнес, привлеченный относительной дешевизной рабочей силы, упрощенными экологическими требованиями, низкой себестоимостью и возрастающей культурой производства, размещает здесь свои капиталы. Не раскрою чье-то ноу-хау, если сообщу, что стоимость той же пары обуви из искусственных материалов в Китае в среднем составляет 2 – 3 доллара, кожаной – 15 – 20.
– Однако рынок труда в Китае все же дорожает, что увеличивает цену товара. Почему же эта страна до сих пор остается глобальной мастерской?
– Во-первых, с самого начала знаменитых реформ, начатых в конце 1970-х годов, в Китае под руководством команды Дэн Сяопина были созданы уникальные условия для размещения иностранных капиталов. Основная их масса шла в организацию производства, связанного с ввозом технологий и «мозгов» из-за границы.
При этом уровень покупательской способности китайцев был тогда настолько низок, что экономика была вынуждена ориентироваться на экспорт. Фактически большинство товаров, выпускаемых на мощностях иностранных компаний, отправлялись туда же – за границу. А поскольку рабсила была дешевой, а льготы по налогам беспрецедентные, то через 15 – 20 лет многие европейские и американские корпорации вывели в Китай свои производства.
Потом, когда китайский народ «поднакопил жирок», от налоговых каникул для иностранных инвесторов отказались, а уровень зарплат начал расти. По итогам прошлого года, средний доход на душу населения в КНР превысил 12 тыс. долларов. Но в Америке в то же время он составил 54 тыс. долларов. Теперь давайте представим, что американцы решили перевезти производство мягких игрушек обратно в Техас. Даже без учета затрат на переезд себестоимость продукции вырастет как минимум в 4,5 раза. Так что я не могу представить момента, когда игрушки будет выгоднее производить в Америке.
Во-вторых, и эта деталь мне представляется важнейшей, для китайцев работа на конвейере не утомительна, а привычна. КНР остается страной аграрной, где больше половины народа все еще живет на селе. А крепкие крестьянские парни привыкли, согнувшись в три погибели, тыкать ростки риса в болотистую жижу на полях по весне. Точно так же они легко обучаются тыкать паяльником в две точки на микросхеме при сборке планшетов в Шеньчжене. В этом китайцев вряд ли кто-то когда-то переплюнет – разве что вьетнамцы.
– А вчерашние крестьяне смогут качественно собрать компьютер? Ведь проблема антибренда Made in China все еще сохраняется?
– Если вы спросите какого-нибудь китайского поставщика бананов, может ли он сделать реактивный самолет, он наверняка ответит: «Без проблем!». В КНР действительно выпускается практически любой товар, причем он может быть самого различного качества. Российские импортеры обычно пытаются получить изделия так называемой категории B, когда предмет не обладает «избыточным» качеством и в большинстве случаев выходит из строя по завершении гарантийного срока.
Однако благодаря той же модернизации и ввозу иностранных технологий, а кое-где, что греха таить, и воровству зарубежных ноу-хау качество китайских товаров неуклонно растет. Сегодня для конечного потребителя разница между шариковой ручкой, сделанной в Германии, и китайской практически не ощутима.
Более того: почти весь ширпотреб производится почти исключительно в КНР, и сравнить китайский товар оказывается просто не с чем.
Что касается изделий высокотехнологичных, то они в основном выходят из ворот предприятий, оснащенных передовым американским, европейским, японским или корейским оборудованием. Такими компаниями часто владеют и управляют иностранцы. Китайцы предоставляют лишь площади, инфраструктуру и недорогую рабочую силу.
– Китай — это страна с другой культурой и сложным языком, что накладывает печать и на торговые связи...
– Если сказать честно, то иностранцев там ожидают одни трудности и язык – малейшая из них. Кстати, язык по грамматике один из самых простых в мире. А чтобы овладеть остальным, мне потребовалось «всего» восемнадцать лет. Но выучить все (например, самый полный китайский словарь, изданный во времена императора Кан Си, содержит более 50 тыс. иероглифов) не удавалось еще никому, не исключая и китайцев.
Несомненно, придется учитывать восточный менталитет. Будьте готовы к другому ритму делового общения: китайцы вообще ведут бизнес неспешно. Им не свойственно выполнять задачи к дедлайнам, педалировать процессы и подгонять время под собственные планы. Они занимаются бизнесом, как будто играют в шахматы, причем партия не ограничена по времени. И при этом, что удивительно, добиваются неплохих результатов.
– Чему нам стоит поучиться у китайцев?
– У меня в Поднебесной несколько сотен друзей. Это люди разного достатка, социального положения, образовательного ценза. Но всех их объединяет одно – никто из них ни разу не пожалел, что родился китайцем и живет в этой великой стране. Они все, к тому же вполне искренне, любят свою родину. И, как следствие, стремятся ее всячески облагородить – каждый на своем месте.
Мне как-то на глаза попала статистика, по которой в КНР за три дня строится столько дорог, сколько в России за целый год. Даже если это и некоторое преувеличение, но глаза-то собственные обмануть трудно. Просто прокатитесь как-нибудь на машине по Шанхаю – городу, где живет народу в 3 – 4 раза больше, чем в Москве. Поищите там пробки, припаркованные на узких улицах машины, я уж не говорю о колдобинах и прочих атрибутах «первой беды» России.
В глобальном смысле всеобщий патриотизм и культурно-историческое единство нации ведут к тому, что руководство страны при реализации планов развития не ориентируется на идол «рыночности», а делает упор на решение задач социальных.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 083 (5456) от 13.05.2015.
Комментарии