Робот вам не прислуга
Ученые всего мира обсуждают, какой быть экономике XXI века. В голове у футурологов чаще всего возникает образ робота, замещающего рабочие места обычных людей на большинстве производств. Даже перспективы генной инженерии и продления срока нашей жизни до ста лет не вызвали таких эмоций, как угроза со стороны «железного человека», по вине которого жить мы будем дольше, а работать и зарабатывать – меньше. Неужели на самом деле мы стоим на пороге новой промышленной революции?
Иллюстрация ronnarid/shutterstock.com
Юбилей «железной руки»
Скажем честно: роботы, какими мы их знаем по голливудским фантастическим фильмам, до нас доберутся не скоро. Да и кому нужен человекообразный терминатор за многие миллионы долларов, проку от которого на гражданке – на цент. И шурупы он быстро не закрутит, и кузов автомобиля не сварит. Поэтому наука и техника занялись созданием «железных рук» – умных станков, «стахановцев» новой индустриальной эры.
Над изобретением заводских «железных рук» мир ломает голову уже давно – в 2011 году мы отметили полвека промышленному роботостроению. Первую в мире «умную железную руку» придумала и дала ей путевку в жизнь американская компания Unimation. Уже в 1969-м линия точечной сварки автомобильных кузовов с этими роботами появилась на одном из автозаводов компании General Motors. В 1972 г. американскому примеру последовали итальянская Fiat и японская Nissan. В результате внедрения промышленных роботов уровень автоматизации точечной сварки автомобильных кузовов превысил 90% по сравнению с 20 – 40% на обычных линиях, где работали люди.
В 1985 г. роботы стали делать других роботов – японская компания Fanuc запустила роботизированную линию для сборки «умных железных рук». В дальнейшем производители роботов соревновались друг с другом по скорости работы своих питомцев, усиливали их «зоркость» и точность рук. Промышленные роботы стали выпускать во многих странах мира – в США, Японии, Германии, Италии.
В конце 2011 г. в мире насчитывалось около 1,2 млн промышленных роботов. В 2015-м их число превысило 1,5 миллиона. Из них 841 тысяча приходилась на Азию и Австралию, 177 тысяч – на Западную Европу и 267 тысяч – на Новый Свет. Оставшуюся нишу заняли Россия и Африка.
Промышленные роботы заменили человека не только у станков, но и там, где люди работать попросту не могут: под водой, в зоне радиации и пр. В последние годы «умные железные руки» стали обучаемыми, им даже привили кое-какой интеллект.
Последняя цитадель
Оставим технические красоты умных машин читателям специальной литературы и перейдем к главному вопросу: смогут ли роботы действительно составить конкуренцию человеку в большинстве сфер экономической деятельности? В ближайшие лет тридцать – вряд ли, и вот почему.
Фактор первый: серийность. Роботизация ярче всего проявляет себя там, где выпускается много однотипных изделий. Проще говоря, где налажено серийное производство, и на каждом конкретном участке робот сделает больше человека. Однако крупная серийность – удел стран Азии, да и развита она далеко не во всех отраслях промышленности. Чаще серийность встречается, пожалуй, в автопроме и электронно-оптической сферах, а вот в судостроении, сборке мелких партий машин и оборудования «железные руки» еще много лет будут бок о бок трудиться с обычными, человеческими. Хотя при этом роботам будет поручена самая тяжелая работа.
Фактор второй: цена входа. Роботизированные линии – мечта многих отечественных промышленников, но пока она не стала реальностью. Ежегодно российские заводы покупают не более тысячи роботов. То есть менее одной «железной руки» на 1 тысячу занятых в промышленности – один из самых низких показателей среди развитых стран мира и членов блока БРИКС.
Промышленные роботы производительны, но и весьма дороги. Причем речь не о разовой стоимости покупки – в мировой практике используется понятие жизненного цикла оборудования (с учетом обслуживания, модернизации, запчастей). Если учесть, что почти все промышленные роботы сделаны за рубежом и их приходится покупать за доллары и евро, цена входа на рынок глубокой модернизации производства для российских предприятий пока слишком велика.
«Умных железных рук» у нас еще мало, но станки с числовым программным управлением (ЧПУ) уже не диковинка. И сказать, что они вытесняют с рабочих мест людей, пока нельзя. Наоборот: для их обслуживания требуется новый, подготовленный персонал. Такая техника привлекает на заводы молодежь, чего еще недавно не наблюдалось.
Фактор третий: культура производства. Роботизированные линии приживутся на предприятиях, где управленцы сохранили былые традиции качественного подхода к работе. Увы, на многих российских предприятиях об этом не думали, и к «найму» роботов менеджмент морально не готов. У нас часто как рассуждают: зачем покупать хороший самосвал германской сборки, когда за те же деньги можно купить три машины китайской? Их все равно «угробят», так зачем же переплачивать?
Фактор четвертый: сервис сдается последним. В странах Западной Европы уже давно большая часть занятых трудятся не в промышленности, а в сфере услуг. Приближается к этому и Россия, где в торговле, ресторанах и недвижимости трудятся больше людей, чем на заводах. Например, в Петербурге в марте 2016 г. в обрабатывающих отраслях работали 223 тыс. человек, а в торговле – 150 тысяч. Добавим сюда 28 тысяч работников гостинично-ресторанной сферы и 215 тысяч риелторов, рантье и «удовлетворителей» прочих потребностей человека с деньгами.
Получается, что, даже если «умные железные руки» отнимут у людей часть мест на заводах, в общей массе на рынке труда это скажется несильно. Люди просто займут другие вакансии или перейдут в малые предприятия, которые займутся адаптацией масспродукта к индивидуальным потребностям клиентов. То есть работники перетекут в сферу услуг. А там до повальной роботизации еще очень далеко.
Фактор пятый: перепроизводство. В рыночной экономике есть механизм, способный стать главным стопором роботизации. Это перепроизводство. Ведь для чего нужны роботы – чтобы делать больше вещей за более короткий промежуток времени с использованием меньшего объема сырья и затрат. То есть изделия будут дешевле, а количество – больше.
Возникает вопрос: куда девать плоды нечеловеческого труда? Проблема в том, что количество денег не будет поспевать за ростом производительности машин. Может возникнуть ситуация, что в ряде производств, которые планировали населить роботами, загрузить «друзей человека» по полной не получится – покупателей не будет. Так стоит ли игра свеч, если за удивительную технику надо регулярно платить по счетам в твердой валюте?
Два мира
Мы разобрали ситуацию, возникшую в промышленно развитых и развивающихся странах, где рынок труда заводы и фабрики определяют несильно. Но в XXI веке перед мировой экономикой встанет новая задача: дать работу миллиарду жителей Африки – единственного континента, который еще не пережил эпоху индустриализации. Единственная страна, выходящая за эти рамки, – ЮАР, не случайно она стала пятым участником блока БРИКС.
Именно Африка станет регионом, который изменит экономические прогнозы футуристов. Страны Черного континента соберут все преимущества и проблемы хозяйственного роста – от увеличения доходов граждан до ухудшения экологической ситуации. Грязные производства, судя по всему, переберутся из Азии в Африку. Говорить о замещении роботами людей, готовых трудиться за 10 – 20 долларов в месяц, бесперспективно.
Возможно, это не повлияет на научно-технический прогресс, но человечество может окончательно разделиться на два мира. В одном – роботизация, умные города и машины на автопилоте; в другом – давно забытые промышленные реалии с преобладанием ручного труда.
Впрочем, если мы действительно будем жить до ста лет, как это объявил на ПМЭФ итальянский премьер-министр Маттео Ренци, у нас есть шанс увидеть мир таким, как его рисуют фантасты.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 122 (5739) от 08.07.2016.
Комментарии