По соседству с белым мишкой

В ближайшие годы Россия намерена всерьез заняться изучением Арктического региона, причем не только его минерально-сырьевых запасов, но и биоресурсов. По оценке Минэкономразвития, на это понадобится не менее 262 млрд рублей из государственного бюджета. Значительные средства могут быть освоены петербургскими учеными, у которых есть наработки для «северов». О том, чему стоит поучиться у малых народов Крайнего Севера и почему трудно сделать, казалось бы, простой фонендоскоп, нашему корреспонденту рассказали сотрудники компании «Биовитрум»: нейрохирург руководитель департамента инновационных технологий Павел СОЛТАН и эндокринолог главный советник генерального директора Саид ЯГЬЯ.

Иллюстрация Anton Balazh/shutterstock.com

Тренировка стойкости

– Павел Сергеевич, ваша компания участвует в создании на Северо-Западе центра прототипирования. Что это?

– Речь идет о совместном проекте Кольского научного центра РАН (под его крышей объединились исследовательские учреждения Мурманской области), администрации города Апатиты и нашей компании. То есть три стороны работают над созданием Центра прототипирования, у которого есть еще два названия – Центр арктической медицины и Центр трансляционной медицины. Трансляция в данном случае означает переход технологий из науки в практику без потери времени. Это научно-практический центр, который будет совмещать в себе как сугубо научную, так и клиническую работу.

– Что вы вкладываете в термин «прототипирование»?

– Освоение арктического шельфа рождает множество вопросов: как жить, работать и производить что-либо в суровых северных условиях, где никто, кроме белух, касаток и белых медведей, себя комфортно не чувствует? Есть и еще один важный вопрос, которым давно занимаются Швеция и Норвегия, – изучение жизни коренных народов Крайнего Севера и адаптационных механизмов, позволяющих людям выживать бок о бок с белухами на протяжении многих веков.

Вот эти механизмы – генотип таких людей и его отличия от генотипа человека из более теплых регионов – и будут изучать в нашем центре. Это и есть прототипирование в нашем понимании. Зная эти особенности, мы сможем отбирать людей, которые будут участвовать в освоении данной территории. Если их генотип схож с генотипом жителей Крайнего Севера, значит, им будет проще приспособиться к новым условиям, а нам – помочь это сделать.

Такие знания помогут нам сохранить и сами коренные народы: с развитием цивилизаций численность их сокращается. Программа работы этого центра недавно была презентована руководству Кольского научного центра. Одобрение руководства КНЦ мы получили.

– Важный шаг в освоении Арктики – обороноспособность нашей страны. Будет ли ваш центр работать над этой темой?

– Несомненно. Используя результаты исследования адаптационных механизмов, можно было бы правильно отбирать военнослужащих в этот регион. Очевидно, что охранять государственную границу и ловить террористов в условиях Крайнего Севера дело непростое. Во-первых, нужно подобрать персонал, а во-вторых, организовать первичную медицинскую помощь в экстренных ситуациях. Сейчас сложно себе представить, как при температуре минус 30 – 50 градусов по Цельсию врачу вскрыть ампулу с препаратом и сделать человеку укол. На морозе стекло становится более хрупким, а лекарство, глубоко промерзнув, может изменить свои фармакологические свойства.

В нашем центре как раз и будут изучать новые биотехнологии, стойкие к суровым северным условиям. Известно, что при понижении температуры обмен веществ резко замедляется, следовательно, биодоступность препарата будет ниже. Значит, снизится и эффективность действующего вещества. Новые препараты, холодовые испытания уже существующих лекарств, разработка новых методов их доставки – вот чем мы намерены заниматься.

Альтернатива рыбьему жиру

– Почему для проекта выбрана именно Мурманская область?

– Во-первых, она является «воротами» в Арктику, оттуда отправляются арктические экспедиции. Наличие КНЦ дает еще ряд преимуществ в виде научного потенциала и кадров, ведь создание инновационных продуктов находится сегодня на стыке разных дисциплин.

Во-вторых, Кольский полуостров богат водными ресурсами – рыбой и морепродуктами. А здесь открывается еще одна перспектива – разработка новых высокобелковых питательных веществ из продуктов переработки рыбы. Это еще один совместный проект с КНЦ.

В-третьих, в наши времена возникла экологическая проблема – как утилизировать продукты рыбопереработки? К сожалению, у нас экобезопасность зачастую лишь декларируется, а отходы попросту выбрасываются в море. И сейчас возник проект создания производства по переработке рыбных отходов в так называемые биопептоны. Это продукты с высоким содержанием белка, на основе которых можно производить спортивное питание, армейские пайки, детское питание и другие продукты.

– То есть вы предлагаете кормить новобранцев рыбными отбросами?

– Вы бы еще вспомнили про рыбий жир! На самом деле биопептоны – продукт натуральный, его давно делают. Правда, не из рыбной субстанции, а из мяса и крови животных, что довольно дорого.

Примерно у 70% молодых россиян, приходящих в призывные пункты, недобор веса. Сейчас под эгидой КНЦ проходит первая стадия научно-исследовательских работ, получен первый опытный образец рыбного пептона с очень высокими питательными характеристиками. Вопрос о создании такого производства обсуждается с представителями бизнеса, т. к. научно-исследовательская работа должна заканчиваться коммерческим продуктом.

Конечно, проект создания этого центра и производственного кластера большой и амбициозный. Региональный бюджет его не осилит. Возможно, он будет реализован путем государственно-частного партнерства (ГЧП) или с иной помощью государства.

– Есть ли такие центры уже где-то в России или в мире?

– На Северо-Западе России их нет. Однако на базе Западно-Сибирского инновационного центра (Тюменского технопарка) работают несколько хорошо оснащенных лабораторий, где занимаются исследованиями в разных областях наук. Есть такие центры в Татарстане, на Дальнем Востоке и в других регионах России. На наш взгляд, в стране существует дефицит финансирования НИОКР. А для освоения Арктики создание подобного центра в Мурманской области необходимо.

Партнеры по площадке

– От завтрашних горизонтов вернемся к реалиям сегодняшнего дня. Саид Ватанярович, ваша компания одна из немногих в России планирует заключить специальный инвестиционный контракт (СПИК) с тайваньской компанией Advantech. Как продвигается проект?

– Руководитель тайваньской компании приезжал в Петербург в середине марта и встречался с руководством города и нашей организации. Нам хотелось бы подписать аналогичный СПИК с японской компанией Sakura, которая изготавливает микроскопы. Мы являемся дистрибьютором этой продукции в России. Возможно, будет заключен общий СПИК сразу с двумя компаниями: это экономически выгоднее, так как позволит сэкономить средства и деньги. Тогда мы сможем на одной площадке изготавливать несколько медицинских продуктов под разными марками. Пока таких примеров в России нет.

– В этом году в Петербурге создан свой Фонд развития промышленности общим объемом финансирования 1 млрд рублей. Планируете ли вы подавать заявку на получение его средств?

– Да, конечно. Сегодня мы пытаемся наладить производство лабораторных заливочных кассет, здесь очень бы пригодились деньги этого фонда. Речь идет о 100 – 120 млн рублей. Поясню, что это такие специальные пластиковые решетчатые плоские коробочки, куда помещается биоматериал – срез ткани человека для гистологического исследования. Ткани обрабатываются парафином, окрашиваются и рассматриваются под микроскопом. Таким образом проводится прижизненная онкодиагностика заболеваний пациента. Сегодня эти маленькие, но очень важные предметы в России не производят, а импортируют: подороже и более качественные – из Италии, подешевле и попроще – из Китая.

По статистике, около 10% россиян ежегодно нуждаются в гистологических исследованиях. Таким образом, формируется внушительный рынок – как минимум 14 млн кассет в год. Отсюда возникает потребность в собственном производстве. У нашего партнера – петербургской компании «Мир упаковки» – уже есть оборудование для такого производства, наладка которого – вопрос нескольких месяцев. Мы же предоставим образцы, сбыт и технологическую помощь. Сейчас детали проекта решаются на уровне руководства обеих компаний.

– Известно, что в Петербурге, как правило, не производят сложного медоборудования. А делают ли у нас устройства для лиц с ограниченными возможностями: костыли, инвалидные коляски, ходунки?

– Сложное медоборудование у нас в городе тоже делают. Но, как правило, невысокого качества. Возьмем, к примеру, такой, казалось бы, простой прибор, как фонендоскоп. Сегодня его американские аналоги, а в США выпускаются одни из лучших фонендоскопов в мире, стоят 250 – 350 долларов. Конечно, столь высокая цена обусловлена скачком валют. Однако и без того фонендоскоп остается довольно сложным прибором. Для его изготовления нужны точные детали: головка с мембраной, стальные наушники и каучуковые звукопроводящие пути, которые должны быть плотно соединены между собой, чтобы не создавать дополнительных шумов.

А ведь «послушать» пациента очень важно: нередко с помощью одной только этой обязательной процедуры можно установить диагноз. Полвека назад, когда медики не располагали современным арсеналом аппаратов, к груди пациента прикладывали самшитовую трубочку и слушали, все ли у него в порядке. Так вот, в российском производстве таких изделий все осталось примерно на том же уровне: мы так и не научились качественно делать эти приборы.

Инвалидные коляски в России тоже делают, в Москве, Воронеже, но без электропривода. Зато у нас есть свои ходунки. Делают и костыли, в основном пластиковые: ими оснащаются военные госпитали и другие медучреждения. В Петербурге выпускают и приборы для электрофореза. Так что говорить о застое в реальном секторе пока рано.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 123 (5740) от 11.07.2016.