Пена от «бумажной нефти»
В последнее время наши читатели все чаще задают вопросы о том, чем же стала мировая финансовая система - «скелетом» глобального народного хозяйства или надутым пузырем взаимных обязательств? На этот вопрос корреспонденту «СПб ведомостей» ответила ученый, посвятившая жизнь изучению денег во всех их обличьях. О том, как не попасть в когти «ястреба спекуляций» и какие ухищрения изобретают финансисты, рассказала профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге кандидат экономических наук Юлия ВЫМЯТНИНА.
ФОТО Александра ДЕМЬЯНЧУКА/ТАСС
- Юлия Викторовна, правда ли, что мировая финансовая система оторвалась от реальной жизни?
- Действительно, так часто говорят. Нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц считает, что финансовая система перестала обслуживать реальный сектор и рост производства в нем. Я согласна, что финансовая система стала в значительной степени замыкаться, работать сама на себя. Например, банки выдают кредиты друг другу.
Понятно, когда крупные банки раздают кредиты мелким, а те - уже конечным потребителям - предприятиям. Или когда западные банки берут деньги по их минимальным ставкам и передают отечественным, а те - по нашим, большим ставкам раздают кредиты. До санкций это работало под названием «керри трейд».
Но что получилось. Во-первых, банки перестали отдавать заемные деньги конечным заемщикам, а начали скупать валюту. Был момент, когда поведение Банка России казалось понятным, просчитанным. Соответственно, риск по такой схеме был минимальным.
Во-вторых, стали привлекательны не сами кредиты, а производные ценные бумаги, именуемые деривативами. Их придумали, чтобы иметь возможность продавать или покупать активы (например, нефть или зерно) по фиксированной цене. И тем самым нивелировать риск колебания цен. Но есть и плохая сущность этих производных: они используются для спекулятивных игр. И теперь «бумажной нефти» стало на порядок больше, чем реальной.
- Какие еще ухищрения придумали финансисты?
- Банки теперь стараются не держать кредиты на своем балансе, а продавать их сторонним финансовым компаниям. Те формируют портфель кредитов и выпускают обеспеченные этим портфелем ценные бумаги, а потом продают их обратно тем же банкам. В США такая схема была очень распространена.
С нефтью и другими товарами произошло нечто подобное. Появились производные бумаги для спекулянтов: беспоставочные фьючерсы. По товарному фьючерсу мы зафиксировали цену, я вам обещаю поставить по ней, скажем, через квартал определенный объем нефти такого-то сорта. А по беспоставочному никакой отгрузки изначально не предусматривается, мы через квартал рассчитаемся. Если реальная цена нефти на срочном товарном рынке (спот) выше, чем цена по фьючерсу, то покупателю перечисляется выигрыш - разница контрактной и спот-цены. При обратной ситуации выигрыш получает продавец.
Это, по сути, не сделка купли-продажи, а пари, причем объем беспоставочных фьючерсов ничем не ограничен, а играть люди любят, вот и стало «бумажной нефти» больше, чем настоящей.
- Ну нравится людям играть, а казино в России отправили в резервации. Может, азартные люди просто нашли замену рулетке и «одноруким бандитам», что в этом плохого?
- Социальные последствия проигрышей (а подавляющее большинство мелких спекулянтов теряют все деньги) уже стали общегосударственной проблемой. В последнее время Банк России предпринимает шаги, чтобы разрешить использование наиболее рискованных финансовых инструментов лишь людям, имеющим специальное образование и крупный капитал. Лица, которые не обладают соответствующей информацией, не могут оценить риск потерь, не должны лезть в эту область.
Если человек видит, что кто-то купил нефть и она выросла в цене, то у соседа может возникнуть стадное чувство. Этот сосед будет испытывать желание поучаствовать в празднике жизни. Экономисты изучают социальное поведение, люди часто совершают нерациональные поступки. Особенно опасны ошибки, если человек играет в кредит, использует финансовое плечо. Лечить от такой привязанности сложно, потому госбанк решил просто ограничить доступ на этот рынок.
- Принято считать, что все движения цен от действий спекулянтов - вроде ряби на поверхности океана. А настоящее изменение котировок происходит от глобальных решений: договорились Саудовская Аравия с Ираном ограничить добычу - и цены выросли...
- Во-первых, мы не знаем, сколько стоит реальная нефть по настоящим сделкам, с поставкой. Есть биржевая система, но она отражает небольшой объем спот-рынка. А крупные контракты заключаются в обход биржи, они непрозрачные. Во-вторых, есть взаимное влияние спотового и фьючерсного рынков.
Фьючерсный оценивает ожидание, сколько будет стоить товар через какое-то время - три месяца, полгода, год. Если все видят, что ожидается рост, то зачем на споте продавать дешево? В результате цены на реальном рынке начинают отклоняться от фундаментальных значений.
Часто говорят, что с середины 2000-х именно спекулянты определяли цену на нефть. В какие-то периоды так и было, но не всегда. В США власти попытались ограничить игры непрофильных спекулянтов, но получилось это не слишком хорошо, так как там сильное финансовое лобби. Регуляторы всегда готовятся к прошлому кризису, как генералы к минувшей войне. Я понимаю, что от кризиса ни один регулятор не спасет.
- А надо ли защищаться от биткоина? Ведь это некая абстракция, число. Не кусок золота, не бочка нефти. Если это что-то вроде МММ, то почему биткоин годами не лопается?
- Биткоин - это попытка эмитировать деньги помимо государства. У нас после кризиса 2008 года был фермер, который пытался так бороться с неплатежами. В начале девяностых «уральские франки» выпускали.
Что Центральный банк обещает вам отдать за ваш рубль? На советском рубле была надпись, что он обеспечен золотом, но без права обмена на звонкий металл. Сколько стоит эта надпись на самом деле, советские граждане увидели в 1991 году. Но работает правило: деньги государства обеспечиваются доверием к государству.
Новшество биткоина в том, что это, во-первых, электронные деньги; во-вторых, они не привязаны к географическому пространству. Биткоины обращаются в некой социальной сети. Если возникает спрос на квазиденьги, то их начинают покупать-продавать. Это становится еще одной валютой, финансовым активом. Появляются люди, которые начинают им спекулировать.
- Но ведь рублем я, случись что, могу хотя бы налоги нашему государству заплатить!
- В некоторых землях Германии уже можно налоги биткоинами платить. При этом в ФРГ нельзя налоги платить ни долларами, ни фунтами, ни иенами. А вот биткоинами, как евро, кое-где можно. На острове Мэн, суверен которого королева Великобритании, есть эксперимент по полному приему биткоинов.
Главный принцип классической финансовой системы таков: деньги обеспечиваются доверием, а государство не любит, когда кто-то подрывает его монополию. Минфин России, кстати, хуже Банка России относится к биткоину.
- Каков ваш прогноз для российских финансов на ближайшие годы?
- Нас ждет период околонулевого роста. Настоящий подъем я жду через пять - семь лет.
- Хочу спросить об идеях Трампа: он может помешать выводу предприятий из Америки, но не может убрать фундаментальные причины, которые заставляют их выводить. Насколько продуктивны замыслы нового президента?
- Цена рабочей силы в развитых странах выше. Если Трамп снизит налоги для корпораций, то он сможет увеличить налоговые поступления. Тогда Америка выиграет.
- А если Западная Европа тоже снизит - Великобритания, Швейцария, малые страны и территории типа острова Мэн?
- Сложно сказать, но против Евросоюза у США есть фора в быстроте принятия решений. И есть резервный способ подъема - предложить новый продукт. Такой, который спровоцирует появление целого куста технологий, какими в прошлом были компьютер, мобильный телефон, телевизор. Посмотрим, кто предложит их аналог. Страна, которая сделает нечто подобное, окажется на коне.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 023 (5885) от 08.02.2017.
Комментарии