Фармкластер обрусел
Фармкластер северной столицы из модного нововведения потихоньку стал действительно значимой отраслью городской экономики. За три квартала текущего года «таблеточные резиденты» свободной экономической зоны (ОЭЗ) «Санкт-Петербург» вложили в собственное развитие более 2,6 млрд рублей. Это вдвое выше показателя прошлого года. В лидерах – компании «Вертекс», «Новартис Нева» и «Биокад». Сейчас в петербургском фармкластере в общей сложности заняты 716 человек. О том, что ждет молодую отрасль в ближайшем будущем и как сказывается на заводах по выпуску лекарств осложнение внешнеэкономической ситуации, нашему корреспонденту рассказал директор некоммерческого партнерства «Медико-фармацевтические проекты. XXI век», член экспертной группы Санкт-Петербурга по внедрению Регионального инвестиционного стандарта Агентства стратегических инициатив (АСИ) Дмитрий ЧАГИН.
ФОТО totojang/shutterstock.com
– Дмитрий Алексеевич, насколько продвинулся в своем развитии наш фармкластер за минувший год?
– Процесс создания препарата длительный и дорогой: может уйти до 2 млн долларов и 10 лет. Поэтому, если мы ждем от нашей фармпромышленности что-то революционное, нужно дать ей время и возможность изыскать средства. Государственную субсидию на создание опытно-промышленного производства получила только компания «Биокад», но потом и она развивалась за счет собственных ресурсов. Недавно это предприятие выиграло конкурс Минздрава на сумму 6 млрд рублей на поставку отечественным онкологическим больницам препаратов собственного производства. Очевидно, что закупки подобных отечественных лекарств снижают нагрузку на бюджет. Наш фармкластер, таким образом, на деле включился в процесс импортозамещения.
– Что вы ждете от 2015 года?
– Думаю, это открытие еще четырех заводов компаний «Новартис», «Вертекс», «Витал Девелопмент» и «Цитомед». В следующем году в Петербурге должен появиться Центр протонной терапии Столпнера. Напомню, это один из самых дорогостоящих частных инвестиционных проектов России, и в свое время мы были пионерами в этой области. В 1950-х годах в Обнинске ученые исследовали свойства протонного пучка и выяснили, что с его помощью можно лечить многие онкологические заболевания. Сегодня аналог такого центра есть только в Мюнхене.
– В России сейчас сокращаются затраты на здравоохранение. Как это отразится на городском фармкластере?
– Инвесторам важно знать, чем они будут заниматься, им нужны понятные правила игры хотя бы на 5 – 7 лет. И создать эти условия должны государство и город, самостоятельный субъект Федерации. Мы сторонники долгосрочных госконтрактов, по которым петербургские власти могли бы заказать у предприятий нашего кластера препараты и медтехнику. Сделать это проще через недавно созданную городскую структуру – Центр кластерного развития. Если вся эта система будет работать, негативных последствий мы можем избежать. Тут я никаких сложностей не вижу. Наши компании буквально пробились через асфальт, создав за постсоветские годы современные производства в такой сложной области, как фармацевтика и выпуск медтехники.
– Повлияло ли на фармкластер осложнение внешнеэкономической ситуации?
– Понимаете, ученые, как правило, находятся вне санкций. На минувшем форуме Life Science Invest было очень много иностранных гостей, в том числе западных. Мы увидели, что у зарубежных инвесторов сохранился интерес к Петербургу и России в целом. Наш рынок привлекателен для них хотя бы потому, что они уже вложили сюда большие деньги: и в продвижение продукции, и в строительство лабораторий, и в выстраивание отношений с участниками рынка. Они настолько обрусели, что понимают все правила игры.
– Этой весной Минпромторг предлагал запретить ввоз иностранного оборудования в Россию. А вы что бы еще такого запретили?
– Я бы запретил все административные и юридические препоны, которые мешают российским производителям оборудования участвовать в конкурсах. Тем более что у нас есть достойные компании. Среди них – «Электрон», с ним, кстати, сотрудничают «Филипс» и «Сименс».
Мы знаем немало случаев, когда покупка медтехники заканчивалась уголовным разбирательством, потому что аппараты покупались по невероятно завышенным ценам. И пусть мы даже купили такой дорогой и современный аппарат. Кто будет на нем работать? По нашей информации, в России используется только треть возможностей высокотехнологичных аппаратов: медперсонал просто не знает, как с ними работать. А как проводить их сервисное обслуживание? Очевидно, что сделать это проще, когда производитель находится рядом.
– Как вы относитесь к идее запретить ввоз в Россию иностранных лекарств?
– Мы поддерживаем все начинания, если они разумные. А вот так взять и запретить зарубежные препараты – это, конечно, неразумно. В любом случае в конце этой длинной фармацевтической цепочки стоит человек, и никто никого без лекарств не оставит. Но если это необдуманные государственные траты при условии, что есть нормальные российские аналоги, конечно, замена произведена будет.
В России делают много лекарств, все они зарегистрированы в Минздраве. Зачем сомневаться в качестве, если на их производство дал добро авторитетный федеральный орган? Почему-то у нас до сих пор считают, что все иностранное – хорошее, а наше недотягивает. Ведь это не так.
– Петербург превращается в мегаполис, окруженный районами небоскребов. Такая скученность сказывается на развитии фармкластера?
– Напрямую. В новых высотных районах нет места для кабинетов врачей. Кроме того, у нас снижена планка первичного медико-санитарного звена, которое представлено врачами общей практики. Получается, что все рекомендации пациенту сегодня дает провизор в аптеке. А делает он это исходя из собственной заинтересованности и процента за продажу конкретного лекарственного препарата. Да, возможно, в конце беседы он предложит что-то российское. Но нашим компаниям приходится тратить огромные средства на рекламу, которые влияют и на себестоимость лекарств. Только вдумайтесь: в прошлом году компания «Новартис» потратила более 9 млрд рублей на свою рекламу в России. Разумеется, фирма захочет увидеть результат таких вложений и провизоры могут этому поспособствовать.
– Коснулась ли предприятия по выпуску лекарств и медтехники кампания по переезду заводов и фабрик из центра города на окраины?
– Иногда действительно лучше переехать, но не все могут. В нашей отрасли есть один пример: недавно на базе Санкт-Петербургской химико-фармацевтической академии (Химфарм) был открыт центр производства лекарственных препаратов. Он разместился в отреставрированном историческом здании на Петроградской стороне. И открыть его было сложнейшей задачей – пришлось выполнить требования трех министерств. Если в такой ситуации сделать что-то неправильно, то, поверьте, все средства, предназначенные на строительство центра, могут уйти на штрафы за несоблюдение требований КГИОП.
Многие инвесторы не будут с этим связываться – им проще построить цехи в чистом поле. Фармкомпании понимают, что в старых районах невозможно внедрить международные стандарты надлежащей производственной практики. Но академия была вынуждена остаться в центре, поскольку другого здания для этих целей у нее просто нет.
– Стали ли охотнее приходить молодые люди в фармацевтические вузы города в последние годы?
– Конечно. Это очень перспективная отрасль. Сегодня в том же Химфарме совместно с ведущими фармацевтическими компаниями мира внедрено много образовательных программ. Студенты учатся в прекрасно оборудованных интерактивных классах. Я вижу, как за несколько лет значительно вырос конкурс на наши специальности, поднялся и проходной бал. То есть популярность профессии выросла, и талантливая молодежь хочет связать свою жизнь и карьеру с фармацевтикой. А кто-то займется разработкой медтехники, закончив технические вузы. Работы для всех хватит.
Петербургский фармкластер состоит из 145 компаний, 109 из которых — производственные. 22 предприятия выпускают лекарственные средства, остальные — медтехнику. В кластер входят и шесть сервисных компаний.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 235 (5361) от 15.12.2014.
Комментарии