Бюргера – на мыло
Тема обвала китайского фондового рынка несколько недель не сходит с газетных полос. Шутка ли: котировки на крупнейших китайских биржах (если не считать Гонконга) в Шанхае и Шэньчжене покатились вниз 12 июня – то есть еще до апофеоза греческой долговой истории. К 9 июля объем торгов на этих биржах упал на 35%, а сумма потерь превысила 3,2 трлн долларов. То есть фондовый рынок Поднебесной терял примерно миллион долларов в минуту. За рамками биржевых сводок остались 90 миллионов частных инвесторов – простых китайцев, решивших поиграть на рынке акций и облигаций. Многие из них брали кредит под залог квартиры, чтобы прокрутить деньги на бирже.
ФОТО isak55/shutterstock.com
Почем нынче души
Есть у этой истории скрытая от глаз подоплека. Шанхайский обвал – наглядная иллюстрация того, как государство корректирует излишнюю и неверную (в его понимании) экономическую активность населения. А все потому, что относительно недавно Китай вознамерился перейти к иной модели роста – потребительской. Ранее (в конце 1970-х гг.) КНР развивалась исключительно в русле генеральной линии партии. Собственно, как и сейчас, ведь ситуацию на бирже Шанхая исправили не трейдеры, а чиновники – попросту закрыв торги.
О чем, собственно, речь? О двух моделях роста народного хозяйства и о том, как они уживаются или вытесняют друг друга в современной экономике. Модель первая: государственная. Первая не потому, что лучшая, а потому как более старая.
С момента изобретения денег как универсального менового товара (считается, что за это мы обязаны финикийцам) они концентрировались в руках жрецов, царей и феодалов. Именно они и были главными распределителями финансов – потребителями, как мы теперь говорим. Когда появились централизованные государства, возникло понятие «государственная экономика».
Вторая модель – экономический подъем через рост частного потребления – возникла в Западной Европе во времена Возрождения и первых буржуазных революций, когда в городах появились бюргеры – говоря современным языком, средний класс. Он создавал собственный прибавочный продукт и распоряжался капиталами, зачастую сопоставимыми с королевскими.
По первой модели шли и идут страны восточной традиции, во главе которых сейчас, безусловно, стоит Китай. За счет колоссальных бюджетных вливаний в Поднебесной строятся тысячи километров дорог, города-миллионники и обеспечивается бизнес-экспансия китайских компаний в Африку, Юго-Восточную Азию и Америку. В цифрах эффект выглядит так: каких-нибудь 30 лет назад народное хозяйство КНР «весило» в 7 раз меньше американского, а в 2014 г. ее валовый внутренний продукт (ВВП) по номиналу составил 9,2 триллиона долларов, заняв второе место после ВВП США (16,8 трлн долларов).
Вторая модель – детище англо-саксонской и романской цивилизаций с их системой договоренностей и свобод – стала достоянием Европы. Она с трудом переваривает мегапроекты, зато обеспечивает более высокий уровень жизни. Вот статистика за 2013 год: номинальный ВВП на душу населения в Китае составил 6,1 тыс. долларов, в России – 14,6 тысячи, а в Финляндии – 47,2 тыс. долларов.
Однако простое деление народного богатства на число граждан не показывает, сколько денег есть в их распоряжении. По данным Международной организации труда (МОТ), среднемесячная зарплата в Китае вдвое ниже российской, а та в свою очередь в 2,4 раза ниже финской.
Делиться надо
Уж так устроен человек, что ему всегда хочется жить лучше. Сколь бы много ни строилось дорог и стадионов, счастье свое бюргер будет измерять размером своего кошелька и площадью квартиры. Как только восточные страны стали подниматься с колен, их среднему классу захотелось жить «как в Европе». Но как этого достичь? Простой раздачи денег населению нет ни в одной стране мира, а повышение зарплат с китайского до американского уровня съест рентабельность любого производства и подорвет устои экономического развития той же Поднебесной. А вслед за ней – и всех стран, покупающих относительно дешевую китайскую продукцию.
Остается один способ: раздать среднему классу не «кэш», а кредиты. Купюры не падают с небес, а даются как бы авансом – с требованием их отработать. Этот механизм с той или иной эффективностью проворачивается во всех уголках планеты. Вот и правительство Китая, прекрасно осознавая необходимость напитать деньгами свой средний класс, включило не печатный, а «долговой» станок.
Главный механизм кредитования населения в КНР – ипотечный. В 2014 г. объем ипотеки в главных городах Китая составил 1,25 трлн долларов. В совокупности китайские банки в прошлом году выдали 1,6 трлн долларов в долг, что стало новым рекордом.
Ипотечный рынок Поднебесной постепенно стал напоминать мыльный пузырь, когда кредиты брали, чтобы потом перепродать недвижимость подороже и оформить новый заем. Реальные доходы и возможность погасить ипотеку не всегда принимались людьми в расчет. Чтобы избежать кризиса в американском стиле, власти КНР повысили ставки по жилищным кредитам.
Перед китайскими бюргерами возникла дилемма: или жить на одну зарплату, или прокручивать сбережения вне рынка недвижимости. И вот тогда перед относительно зажиточными гражданами Поднебесной замаячила перспектива игры на фондовом рынке. Благо на первых порах китайские власти этому потворствовали, дав возможность скупать акции подконтрольных государству компаний. Цель благая: дать шанс среднему классу стать реальным инвестором, дополнительным движком экономики.
В итоге за год (до середины июня) цена акций на китайских биржах более чем удвоилась, объем рынка на пике достиг невиданных ранее 6,7 трлн долларов. Частные инвесторы формировали до 90% торговли китайскими акциями, только в мае текущего года было открыто более 14 млн торговых счетов.
И все бы хорошо, если бы не одно «но»: биржи континентального Китая (кроме гонконгской) – явления сугубо внутренние. Иностранцев там не приветствуют, если учесть, что основная масса ценных бумаг эмитирована госкомпаниями. Следовательно, перепродать акции кому-то еще дороже было невозможно. В какой-то момент начался спад, обернувшийся обвалом, конец истории известен всем: китайские власти остановили торги, оставив 90 миллионов мелких инвесторов на бобах.
Впрочем, наш рассказ не о том, как устроены биржи Китая. Этот пример показывает, насколько сложно изменить модель экономического роста. Даже если государство к этому стремится. Урок не только для Китая. А власти КНР, надо полагать, еще не раз повторят эту попытку, и, в конце концов, возможно, добьются успеха.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 129 (5502) от 17.07.2015.
Комментарии