Знаток раненого сердца

Алексей Янковский, руководитель «Театральной мастерской АСБ», поставил пьесу Теннесси Уильямса «Стеклянный зверинец».

Каждому актеру в спектакле дан свой «крупный план», особенно героиням. ФОТО предоставлено «Театральной мастерской АСБ»

Внешне этот камерный спектакль очень прост: венские стулья, немного реквизита, все держится на партитуре «внутренних движений» четырех актеров.

«Театр на чемоданах», находка для продюсера: возить по гастролям - фестивалям очень удобно. Вот и спектакль, у которого нет своего пространства, осваивает разные сцены. Тема пространства вообще важна для Янковского, которого интересует экзистенциальная попытка человека вырваться за пределы мирка, где он замкнут. «Туда! Туда!» - это томление по иным измерениям слышится и в новом спектакле.

Какие же здесь живут люди? Аманда (Екатерина Унтилова), экстравагантная мать-одиночка, одержимая мечтой обустроить двух своих 20-летних детей; ее дочь Лаура, хрупкое аутичное создание с физическим изъяном, и сын Том, содержащий на свое скромное жалованье эту небольшую семью, но стремящийся в дальние дали. Есть еще один персонаж - Джим О^{^}Коннор, но появляется он только к середине действия.

Аманда, предчувствуя, что сын пойдет по стопам отца и покинет родной дом, просит Тома подыскать девушке жениха, и тот приводит на ужин Джима, своего приятеля и коллегу по обувному (мотив странствия!) магазину. Оказывается, это тот самый парень, в которого Лаура была влюблена в школе. Он приходит на ужин, как в ловушку, и, чувствуя симпатию девушки, заставляет ее раскрыться и поверить в себя... чтобы в финале пьесы сообщить, что он помолвлен, и раскланяться.

«Зверинец» - пьеса-воспоминание, все события вызваны из памяти Тома. Часто режиссеры словно забывают об этом и «объективизируют» эту «семейную драму», лишая ее таинственной связи времен и ностальгического флера. Но для Янковского ретроспекция принципиальна, и реальность, вызванная по воле Тома, именно что зыбка и призрачна. Унтилова, в роли Аманды дающая актерский мастер-класс по трагикомедии (ну правда, текст Уильямса звучит очень смешно), не жалеет сочных красок, но все же ощущение пограничья времен не позволяет актрисе «заземлиться». Она невесома.

Все актеры - из Молодежного театра на Фонтанке и уже работали с Янковским. Говорят, инициатива поставить эту пьесу исходила от них. И это во многом определило природу этого спектакля, живого и «дышащего», где так раскрываются актеры. И все же постановка - авторское создание режиссера, что заметно с первой же реплики, поданной для камерного зала слишком громко.

Янковский выстроил речевую партитуру по законам театра поэтического, а не приземленно-психологического. Внутренняя жизнь героев держится на сложнейшей музыкальной партитуре, где чередуются западные довоенные шлягеры, перехватывающие горло песни, танго и вальсы.

Режиссеры часто акцентируют в персонажах Уильямса надлом, болезненность на грани патологии. Том - Анатолий Друзенко красив и гармоничен. Актер несет чистую лирическую интонацию, и в него хочется всматриваться. Каждому здесь дан свой «крупный план». И все же душой спектакля стала Лаура - Анастасия Тюнина. По-настоящему рассмотреть ее героиню удается к середине действия, когда гость приходит в этот дом.

Выход Лауры к гостям и к нам, положенный на прекрасный шлягер, заставляет обомлеть всех. Перед нами - хрупкая куколка откуда-то из викторианской эпохи, от этой статичной Лауры не отвести глаз. И как актрисе удается так внутренне преобразиться?.. Лунное свечение, дождь, грозовые раскаты, потом - зажженные свечи (ибо вдруг отключается свет из-за неуплаты)... Все это в спектакле не житейские обстоятельства, но «атмосферные». А когда Лаура и Джим ведут свой диалог наедине, на него ложится отсвет иной драматургии, Мариво или де Мюссе: с грациозной игрою чувств.

«Любовью не шутят»: вспоминая пьесу последнего, хочется сказать герою. А этот Джим и не шутит. Персонаж Дмитрия Сутырина, сначала даже неприятный, искренен в своем желании помочь Лауре выйти из скорлупы. Режиссер не акцентирует чью-то вину, он побуждает актеров «держать» во внимании таинственную силу, довлеющую над персонажами. И это помогает избежать поверхностного мелодраматизма и раскрывает в пьесе трагизм бытия.

Мы не видели в наших краях такого Уильямса (по крайней мере последние лет 15). Знаток раненого сердца, он и сегодня обращается ко всем отчаявшимся и одиноким, заблудшим, ищущим любви и потерявшим покой.