Жизнь и судьбу Наума Балабана показали в фильме «Клятва»
В мае должна была выйти в прокат картина режиссера Романа Нестеренко «Клятва», в центре которой - реальная история главврача симферопольской психиатрической больницы Наума Балабана, спасавшего людей и от сталинских лагерей, и от нацистских печей. Главную роль в фильме сыграл Александр БАРГМАН. Накануне несостоявшейся премьеры журналистка Елена БОБРОВА созвонилась с Александром, и они поговорили о жизни и судьбе его героя.
Кадр из фильма «Клятва»
- Александр, мы в Ленинграде не забываем о блокаде, у нас своя боль. Но что мы знаем об оккупации Крыма? Толком - ничего. А вы прежде знали о Науме Балабане?
- До того как мне прислали сценарий, признаться, нет, ничего о Науме Исидоровиче не знал. И поэтому эта роль - прежде всего возможность открыть и начать общение с потрясающей личностью.
- Но в Крыму-то о Балабане знают?
- В Симферополе психиатрическая больница, которой руководил Балабан, названа его именем. Как мы в Петербурге посылаем «на Пряжку», так и для симферопольцев «балабановка» - почти нарицательное понятие. Но знают ли симферопольцы, почему именно, я затрудняюсь сказать. Наум Балабан - настоящий герой не только военного, но и довоенного времени, достойный того, чтобы о нем помнили, и не только в Крыму, и не только специалисты. К счастью, стараниями Бориса Берлина, крымского краеведа и внука одного из сотрудников «балабановки», о Науме Исидоровиче узнала Татьяна Мирошник, автор сценария фильма. Именно ее стараниями, продюсера Владимира Есинова и, конечно, режиссера фильма и соавтора сценария Романа Нестеренко, оператора Геннадия Немых плюс всей съемочной группы создан фильм. Весь путь занял шесть лет.
- Почему Балабан после войны оказался в забвении?
- Возможно, и потому, что он спасал людей не только от фашистов, но и от НКВД, в течение нескольких лет укрывая в больнице возможных политзаключенных. Возможно, по этим причинам имя не предавалось огласке. Балабан был выдающимся психиатром, с его мнением считались. Все политзаключенные в Крыму проходили у него медосвидетельствование. Около 500 человек, поставив соответствующий диагноз, он укрыл у себя в больнице.
Рассказывают такой случай. Жил в Севастополе старый художник-кубист Юрий Шпажинский. Перебрав лишнего, он как-то спел частушку: «Ой, огурчики-помидорчики, Сталин Кирова убил в коридорчике!». За такое художнику грозило десять лет лагерей. Но Наум Исидорович забрал его к себе, доказывая, что он «психически болен», поскольку не знает, кто такой Климент Ворошилов. НКВД несколько раз пытался забрать Шпажинского из «балабановки», и каждый раз Наум Исидорович его возвращал. Используя свое положение, он вызволил из застенков и свою жену. По фильму - с помощью спасенного в свое время от алкоголизма комиссара НКВД. Но, повторюсь, не только ее. Поэтому не стоит удивляться, что, когда после войны все открылось, имя Балабана было табуировано. И только сейчас стали обнародовать какие-то факты. Например, как раз сегодня до вашего звонка Татьяна Мирошник сообщила мне, что ей выдали из архива ФСБ справку о смерти Балабана.
- Есть версия, что он зашел в душегубку и там проглотил капсулу с цианидом.
- Да, рассказывают и такое. Но никто достоверно не мог сказать, что же случилось с Наумом Исидоровичем и его женой Елизаветой Александровной с того момента, когда их увели немцы. В справке зафиксировано, что 13 марта Балабана и его жену расстреляли. После пыток. Место захоронения неизвестно. Так что Татьяна продолжает свои исследования, и уже помимо «Клятвы» она сделала документальный фильм «Крымский лекарь», посвященный Балабану.
- Название художественного фильма «Клятва» отсылает к клятве Гиппократа?
- Клятва как понятие - знак посвящения себя другим. Во-первых, благодаря Балабану в Крыму была остановлена эпидемия холеры в 1920-х годах. Он разрабатывал новые способы лечения энцефалита, алкоголизма, прогрессивного паралича, а главным его делом была борьба с шизофренией. Во-вторых, благодаря Балабану огромное количество людей избежали сталинских лагерей. И, наконец, во время оккупации он спас несколько сотен тех, кто по идеологии Третьего рейха были «бесполезными» людьми.
У Наума Исидоровича была возможность эвакуироваться, когда из Крыма вывозили медицинский институт, в котором он возглавлял кафедру психиатрии. Но Балабан не уехал, не бросил свое место, и, продолжая руководить больницей, сотрудничал с крымскими партизанами. И, кстати, считается, что именно за содействие партизанам его и расстреляли.
- Зимой прошла информация, что Кирилл Серебренников будет снимать фильм о печально известном враче Менгеле, том самом, который ставил медицинские опыты на узниках Освенцима... Надо ли извлекать из небытия имена таких людей и дарить им геростратову славу, «демонстрируя метафизическое бегство человека, поглощенного чувством вины», как анонсировал продюсер будущей картины Шарль Жилибер?
- Спорный вопрос. У каждого художника, который берется за такие темы, есть на то свои причины. Если, конечно, речь идет не о возвеличивании, а о препарировании зла, о поиске причины, почему человек становится Менгеле, или Эйхманом, отвечавшем за «окончательное решение еврейского вопроса», или Гиммлером.
- Александр, как я поняла, роль Балабана - больше, чем просто актерская работа. Значит, это еще и личная история?
- А она и не может быть другой для человека, чьи предки принимали участие в боевых действиях. И она не может не быть личной для того, для кого вопрос национализма не пустой звук.
- Я подумала еще и о Дон Кихоте. Идею благородного самопожертвования вы не единожды воплощали на сцене.
- Не думал об этих театральных ассоциациях. Но могу сказать, что в моей творческой жизни было несколько соприкосновений с мощными, яркими личностями. Балабан стал одним из них.
- Не хотите рассказать историю Наума Балабана и его жены на театральной сцене?
- Я уже касался темы холокоста и в «Ночи Гельвера» (пьеса польского драматурга Ингмара Вилквиста о превращении человека под воздействием идеологии в зверя. - Прим. ред.), и в спектакле «Наш класс» (документальная пьеса другого польского автора — Тадеуша Слободзяника, о школьниках, часть из которых - евреи, а часть - поляки, оказавшихся во время Второй мировой войны по разные стороны добра и зла. - Прим. ред.). Надо все-таки делать передышки. А вообще я уже лет 25 назад хотел сделать моноспектакль по роману Рыбакова «Тяжелый песок». Но сейчас, если спектакль на этом материале возникнет, это уже будет не моноработа, а полномасштабный проект.
- Возвращаясь к «Клятве». Из-за вируса зрители не увидели премьеру. Какова теперь ее судьба?
- Трудно сказать. Но, конечно, хочется надеяться, что зрители фильм все же увидят и что у него будет и фестивальная жизнь. Потому что имя Балабана должно зазвучать, и не только в России...
Комментарии