Жернова писательской судьбы

Этого писателя всегда любили читатели, но не любила официальная критика. Бывает. Тем паче что судьба у Вадима Фролова (1918 – 1994) была такой, что и по причинам чисто политическим он никак не мог попасть в число авторов, по советским меркам надежных. Сын эсерки Розы Рабинович, расстрелянной в 1938-м, бывший ссыльнопоселенец, высланный сразу же после гибели матери из Ленинграда в удмуртский городок Сарапул, то бишь «социально опасный элемент»...

Источник: ru.wikipedia.org

«Социально опасным» он оставался почти всю жизнь, даже вернувшись с фронта, куда ушел добровольцем в 1943-м. Попал он тогда прямо на Курскую дугу и дошел в составе зенитной батареи до самой Праги.

Вот такой была биография у автора знаменитой в 1960-е годы повести для юношества «Что к чему...», которую тогдашние читатели зачитывали буквально до дыр. Это не метафора: дома у его жены, тоже писательницы Евгении Фроловой, хранится экземпляр повести, который ей передала одна из городских библиотек. Томик похож на растрепанный кочан капусты. Последних страниц нет, но библиотекари аккуратно перепечатали их на пишущей машинке и бережно подклеили к обложке...

Недавно книгу переиздали, и хочется верить, что читателей, пусть даже и не таких многочисленных, как полвека назад, она найдет. Повесть читается на одном дыхании. Вроде бы стержень ее – семейная трагедия, разрушение дружной прежде семьи, но повесть так ощутимо дышит любовью, чистотой, нежностью, что трагедия превращается почти что в гимн великому человеческому чувству. Мама 15-летнего мальчика, ее героя, полюбила другого и ушла к нему. Искренняя благодарность, которую она испытывала к прежнему своему мужу, – все-таки не любовь. И мальчик, мучаясь, страдая, к тому же впервые влюбившись и сам, понимает, как все в жизни невыносимо сложно и как необходимо оставаться – всегда, в любой ситуации – человеком достойным и настоящим. Чему учит его прежде всего родной отец.

Повесть эту знали и кинозрители. По ее мотивам в 1968 году был поставлен фильм «Мужской разговор» с Василием Шукшиным и Нелли Мышковой в главных ролях. Спустя три года он получил приз «Серебряная Минерва» на Венецианском кинофестивале. А сама повесть вскоре после своего выхода стала широко известной по всему миру. В США, где Вадима Фролова называли «русским Сэлинджером», писателя удостоили почетного диплома Ассоциации изучения ребенка, в дальнейшем повесть перевели на японский, испанский, польский, болгарский и другие языки. Имя Фролова есть и в «Энциклопедии Британника». В Японии повесть включена в школьную программу.

Но изданный сегодня том включает и еще одну повесть Вадима Фролова, автобиографическую, названную «Жернова». Жернова – это те испытания, сквозь которые прошел писатель, сполна ощутивший трагедии минувшего века. Оживает в повести и судьба знаменитого «Дома политкаторжан» на Троицкой площади, почти все обитатели которого сгинули в эпоху террора. Их имена сегодня – на мемориальной доске, вывешенной на фасаде дома.

Почти вся жизнь будущего писателя проходит перед нами в этой компактной повести. 20-летним юношей он остался один, без жилья, да еще и в далеком Сарапуле. Как-то устроился на работу, даже играл в местном самодеятельном театре. Но судьба крепко ударила его и там. Энкавэдэшный начальник предложил будущему писателю доносить на друзей, тоже ссыльных, а он запустил в того чернильницей, после чего угодил в тюрьму. На целых пять месяцев. Потом, когда городская чекистская власть сменилась, преподавал математику и физику в сарапульских школах, заочно учился в Ижевском пединституте. А в 1941-м уехал в село Кигбаево, подальше от глаз НКВД, и тоже преподавал. В неполных 23 года, после того как всех мужчин забрали на фронт, он стал директором Кигбаевской школы. Но рвался на передовую.

Всей своей жизнью, как и книгами, он будто доказывал, что самое в ней важное – всегда оставаться человеком. Честным и порядочным, как бы тяжко это ни было. И оставлять по себе благодарную память.

Сегодня эта память ожила и в Сарапуле, и в Кигбаеве. В январе начавшегося Года литературы на стене Кигбаевской школы, где Фролов некогда работал, появилась мемориальная доска. На ней начертано: «Известный детский писатель Вадим Григорьевич Фролов работал в Кигбаевской школе в 1941 – 1943 годах». Полотнище с мемориальной доски сняли сыновья Вадима Григорьевича: Валерий, родившийся в Кигбаеве в 1941-м, и Александр, петербургский поэт и архитектор. Гостеприимные сарапульцы устроили настоящее литературное торжество – свидетельствую как его зритель и участник. Ведь уже несколько лет книги Вадима Фролова активно внедряются в круг чтения местных ребят, частенько, чего греха таить, читать теперь не любящих.

Но... Не преувеличиваем ли мы эту нынешнюю нелюбовь к чтению? Или у настоящих книг все-таки есть потайной ключик к читательским сердцам?

Вадим Фролов. Что к чему... Жернова: Две повести. СПб.: ИД «Петрополис». 2014.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 045 (5418) от 17.03.2015.