«Желтая кофта из трех аршин заката»
На выставке «ОбличьЯ. Больше, чем реальность», открывшейся в Шереметевском дворце в рамках фестиваля «Дягилев. P. S.» под эгидой Культурного форума, все сверкает, блестит, переливается. Крутятся-вертятся мобили Андрея Бартенева, пугают в полумраке ритуальные маски из Российского музея этнографии и манекены ряженых, с видеоэкранов доносится бормотание крестьянок, читающих заговоры против злых духов, поет молодая Жанна Агузарова, разыгрывается перформанс «Поп-механики» Сергея Курехина...
Инсталляция Андрея Бартенева «Снежная королева» из неваляшек и волчков.
ФОТО Дмитрия ПРОХОРОВА
Как тут не вспомнить стихотворение Владимира Маяковского «Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана...»?
Поэт - один из героев выставки, которую куратор проекта Лизавета Матвеева выстроила по законам маскарада. Главная ее тема - лики, обличья, маски в народной культуре, в искусстве, в облике художников и поэтов.
Начинается рассказ с футуристов. На стенах - увеличенные черно-белые фотографии Владимира Маяковского, Давида Бурлюка, Ильи Зданевича. Драгоценный экспонат - лоскут, оставшийся от желтой кофты Маяковского, предоставленный московским музеем поэта. Трудно сказать, почему именно желтая кофта, в которой поэт выступал, действовала на почтеннейшую публику, как на быка - красная тряпка.
В гардеробе поэта имелась еще одна кофта - ситцевая, с розами, а также розовый смокинг, алый фрак, гороховое пальто. Объяснял он свои экстравагантные по тем временам наряды просто: ну не было у него тогда приличного костюма. Мама сшила ему желтую кофту, которую он сделал частью своего скандального эпатажного имиджа. Не отставали и собратья-футуристы. Они не появлялись на публике, не раскрасив лицо. На выставке можно увидеть журнал «Аргус» 1913 года, раскрытый на статье Ильи Зданевича и Михаила Ларионова «Почему мы раскрашиваемся». «Наша раскраска ни вздорная выдумка, ни возврат - неразрывно связана она со складом нашей жизни и нашего ремесла...» - объясняют художники свой «макияж».
Это могли быть абстрактные орнаменты, «лучистые» пейзажи Ларионова, верблюд Сарьяна. А поэт Василий Каменский, авиатор, ходил обычно с нарисованным на щеке аэропланом. Публика смотрела на эти «художества» с изумлением. Бенедикт Лившиц в своих знаменитых мемуарах о богеме Серебряного века «Полутораглазый стрелец» писал, как однажды ехал рано утром в трамвае, возвращаясь после ночного сборища в «Бродячей собаке». Он не смыл грим. И вдруг заметил, с какой ненавистью смотрит какой-то рабочий, торопившийся на фабрику.
От мастеров русского авангарда на выставке - реконструкции костюмов к опере-буфф «Победа над Солнцем», где собственно и явился впервые миру черный квадрат. Костюмы к опере на стихи Крученых и музыку Матюшина сделал когда-то Казимир Малевич. Реконструкции сто лет спустя выполнили студенты училища имени барона Штиглица. Они уже демонстрировались в Русском музее на выставке Казимира Малевича «До и после квадрата».
Компанию футуристам составили художники, музыканты, поэты, которые вышли на арт-сцену в эпоху перестройки. Это Сергей Курехин, Влад Мамышев-Монро, Константин Гончаров, Александр Петлюра, Андрей Бартенев. Здесь можно увидеть пиджак Жанны Агузаровой, выбранный для выставки ею лично - самый обычный, серенький. Пальто и цилиндр Тимура Новикова, главы петербургского неоакадемизма, провозгласившего культ красоты. Платье для секретарши от Лаборатории экспериментальной моды Светы Петровой, которая устраивала в 1990-е годы показы альтернативной моды, поражает воображение: в модель словно встроена клавиатура пишмашинки, сигарета с мундштуком и даже помада. Отдельная тема - перевоплощения Влада Монро, который менял обличья с легкостью необыкновенной, представая то в любимом образе Мэрилин Монро, то советской кинозвезды Любови Орловой, Штирлица и его жены, Чарли Чаплина, Ленина.
Обе эпохи, которые взяли за основу кураторы, - переломные. И это отражено в экспозиции, сделанной замечательным художником Юрием Сучковым. Произведения русского авангарда и художников 1990-х годов, кажется, вламываются в изысканные интерьеры старинного дворца XVIII века. Это ощущается как диссонанс, но представляется вполне оправданным. Не так ли когда-то ворвались революционные солдаты и матросы в императорские дворцы и особняки аристократов? И не так ли русский авангард грубо потеснил классическое искусство?
Некоторые экспонаты размещены на «вздыбленных» планшетах, которые клином врезаются в раззолоченные дворцовые интерьеры. Среди старинных зеркал, под хрустальными люстрами, рядом с хрупкими роялями и клавесинами буйствуют огромные движущиеся инсталляции московского художника и дизайнера Андрея Бартенева. Например, его «Снежная королева», которая состоит из множества неваляшек и, кажется, таращится на нас сотнями круглых голубых глаз - будто мифологический Аргус.
А на парадной лестнице стоят манекены, обряженные в одежду советских времен, которую художник и модельер Александр Петлюра собирал в течение тридцати лет на помойках и блошиных рынках.
Коллекция впечатляющая, одних только галстуков у него пять тысяч, обуви - три тысячи.
- Я давно мечтал показать свои найденные на помойке вещи в каком-нибудь пафосном пространстве - буржуазном раззолоченном месте. Наконец моя мечта осуществилась! - пошутил на вернисаже Петлюра.
Место ему предоставили на парадной лестнице, где он выстроил манекены, представив «Историю одного человека в вещах». Это отчасти его автобиография. Одна фигура - «мама» в платье 1960-х годов и с банкой маринованных огурцов вместо головы.
У «папы» из кармана торчит «Беломор».
- Тут много параллелей с моей жизнью, - рассказал Петлюра. - Но это и биография нашей страны по эпохам. Интересно проследить, как менялся облик обычных людей в зависимости от того, кто стоял во главе страны: Сталин, Хрущев, Брежнев, Горбачев. Сейчас вот неинтересно - все одеты в китайский ширпотреб по всему миру. А в советские времена у нас был свой стиль.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 225 (5842) от 01.12.2016.
Комментарии