Заниматься своим делом

В театре-фестивале «Балтийский дом» 9 сентября дали премьеру «Анна. Трагедия». В основе постановки Александра Галибина - роман Толстого «Анна Каренина». Совпадение это или нет, но первый спектакль сыграли в день рождения классика. Накануне премьеры журналистка Елена БОБРОВА поговорила с Александром ГАЛИБИНЫМ и выяснила, почему он взялся за этот роман.

ФОТО предоставлено пресс-службой театра

- Александр Владимирович, давайте с самого начала. Итак, почему?

- Этот роман занимал меня уже давно, еще когда я руководил Театром им. Станиславского. Но тогда не получилось. И когда Сергей Григорьевич Шуб (директор театра-фестиваля «Балтийский дом». - Прим. ред.) предложил мне поработать с «Балтдомом» и дал на выбор несколько названий, среди которых была и «Анна Каренина», я, конечно же, не мог упустить этот шанс. Единственное мое условие было - что Каренину сыграет Ирина Савицкова.

С прошлого сентября мы с драматургом Еленой Греминой вплотную занялись инсценировкой, а в течение всего лета занимались сочинением спектакля. Именно сочинением, потому что была жесткая драматургическая основа, но спектакль буквально рождался на сцене. Это большая совместная работа, в которой мне помогает петербургский балетмейстер Эдвальд Смирнов, с которым мы уже делали много спектаклей и в Петербурге, и в Москве. Огромная работа легла на плечи второго режиссера Натальи Анастасьевой, которая занимается хором.

- Тем, кто вас знает, очевидно, что вы не лоббируете свою жену Ирину Савицкову. Что же вы увидели в ней такое, что поняли: только она может сыграть Анну Каренину в вашей версии романа?

- В этой истории меня интересует пограничное состояние человека между жизнью и смертью. Ира, я считаю, большая драматическая актриса, она умеет это состояние передавать, что и делала не раз в моих спектаклях.

На мой взгляд, Лев Толстой писал не просто про адюльтер, сравнивая его с чистой любовью Левина, - как и кому лучше, честнее и правдивее жить. Конечно, он исследовал, что такое семья, обличал пороки общества своего времени. Но помимо этого Толстой рассматривает философию взаимоотношений людей. И вот это для меня самое главное - мне всегда был интересен человек во всех его проявлениях.

Любовь Анны и Вронского основана на влечении к плоти. Любовь Левина - это влечение к духу. Я отказался от линии Левина и вообще не занимаюсь повествованием, переносом на сцену литературы. Меня интересует лишь Анна, ее внутренний мир и влечение плоти, к чему оно может привести.

- Вы оправдываете самоубийство Анны?

- У романа есть эпиграф «Мне отмщение и аз воздам». Толстой этот эпиграф очень ясно расшифровывает: никто не имеет права на возмездие по отношению к другому человеку, кроме Бога. Вот и все. Тем более мстить своей смертью. Анна говорит довольно страшные слова: вы пожалеете о том, что сделали со мной. Конечно, мы много размышляли об этом с Ириной. Ведь как понимать поступок ее героини - как слабость или как выношенное решение?

- А если расширить границы вопроса. Имеет ли право человек на самоубийство, на эвтаназию?

- Не знаю...

- Не знаете?

- Я думаю, что это грех. Но все же это слишком сложный вопрос, чтобы отвечать на него впроброс, ограничившись 8 - 10 газетными строками. Поэтому и говорю: «Не знаю».

- И все же почему вы создали спектакль в жанре именно трагедии?

- Толстой написал роман, в котором даже одна линия Анны звучит как иерихонская труба. Когда я это понял, мне захотелось, чтобы и спектакль звучал, как иерихонская труба. Форма спектакля может отдаленно напоминать древнегреческую трагедию. Внутри композиции, которую написала драматург Елена Гремина, есть хор, как в трагедиях Эсхила, которые мы взяли за образец. Есть «человек от театра» - тот самый кочегар, который ведет это действо. Есть стихотворные тексты - от гекзаметра до рэпа.

- Почему, на ваш взгляд, жанр трагедии сегодня забыт?

- Очень многие жанры утеряны. Жанр мистерий, например. Мы можем только предполагать, каким было мистериальное действо. То же самое и с трагедией. Когда-то ею занималась Школа Анатолия Васильева, которую мне посчастливилось пройти. А сегодня жанром трагедии владеют единицы. Почему так случилось, в общем-то, понятно. Девальвировалось понятие сострадания, сопереживания. После того как мы видели войну в прямом эфире, видели, как отрубают заложникам головы, как гибнут люди во время природных катаклизмов, мы в конце концов перестали воспринимать трагедийность происходящего. И мне хочется попытаться вернуть людям, сидящим в зале, эту способность. Это не значит, что внутри композиции нет смешного. Но этот смех юродивого в какой-то момент звучит трагически.

- Но, Александр Владимирович, вы же ведете телевизионную программу «Жди меня». Кажется, ее долголетие свидетельствует, что далеко не все оделись в броню.

- Да, но «Жди меня» — исключение из правил, которое подтверждает, что людям не хватает искреннего, честного, открытого сопереживания. Поэтому, заглядывая во внутренний мир Анны, мы делаем такую попытку.

- На днях один молодой, но уже известный режиссер заметил: «Сегодня искусство идей. Художник может не уметь рисовать, скульптор может не уметь ваять. Главное, чтобы у него были идеи». То есть художник становится лишь генератором идей.

- Какой театр идей? Я не понимаю этого. У Бердяева есть замечательное высказывание о том, что творческий акт человека есть ответ человека на творческий акт Бога. То есть Бог создал человека, и это был его акт творения. Человек же своим актом творения должен ответить Богу.

- Но не всем дано творить.

- Дано всем. Один может покормить рыбок, и это будет его творческим актом. А другой создает Мону Лизу. В конце концов все, что человек делает, есть творчество. Нужно понять очень простую вещь: ты в этот мир приходишь для чего-то. В этом необходимо разобраться - для чего я здесь. Чтобы это понять, надо очень сильно сосредоточиться.

- Однажды вы признались, что когда-то давно подумывали принять схиму.

- Не буду про это говорить. Все было не совсем так... Мне всегда нравилось жить. И сейчас, в нынешнем возрасте, мне нравится жить. Мне нравится сегодняшнее время. Я не занимаюсь политикой, она мне глубоко антипатична. Я, разумеется, вижу, что происходит вокруг. Не все мне по душе. Но есть много вещей, на которые я просто перестал обращать внимание. Поэтому я радуюсь каждому дню. У меня прекрасная семья, замечательные дети, начиная со старшей и заканчивая младшим, чудная внучка. Мама, которая, слава богу, жива. Папа, которого нет, но с которым я все равно продолжаю общаться даже через кино, которое я снял (имеется в виду фильм «Золотая рыбка», режиссерский дебют Галибина в большом кино; картина рассказывает о двух мальчиках, чья пора взросления пришлась на послевоенные годы. - Прим. ред.). Я ощущаю себя главой рода и понимаю, что этот род куда-то идет.

- Вы сказали, что не интересуетесь политикой вовсе. Это принципиальная позиция: художник должен быть вне политики?

- Я не политический человек. В политике врут все, и если сам в этом не разбираешься, то не сможешь быть объективным. Понимая это, мне не хочется участвовать ни в чем подобном. Я не вступаю в полемики во всевозможных соцсетях, потому что мне не хочется тратить свою жизнь на разборки с чужими людьми, мне не интересна эта помойка, грязь, не хочу этих осколков. Лучше я буду честно делать свое дело и заниматься своей семьей.

- Ушли во внутреннюю эмиграцию...

- Я никуда не ушел. И не говорю, что меня не интересует происходящее в моей стране, ее жизнь. Нет, это не так. Я нахожусь на позиции своей страны, тех людей, которые мне дороги, и мне этого достаточно. А должен ли быть художник вне политики? На мой взгляд - да. Если кто-то находит какие-то аллюзии внутри того или иного спектакля, фильма, картины - это естественно, потому что создают их люди, у которых есть позиция. Я, например, в московской «Школе современной драмы» играю в спектаклях «Лондонский треугольник», герои которого Герцен и Огарев, и в «Уик-энде» по пьесе Гришковца об олигархе, который должен покинуть Россию, но не покидает. В них поднимаются важные темы, касающиеся как прошлого, так и настоящего России. Но лезть в политику? Нет, мне кажется, каждый должен заниматься своим делом...

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 171 (5788) от 15.09.2016.