Юрий Грымов: «Для меня театр – исследование человека»
14 ноября на сцене театра «ЛДМ» состоится показ спектакля Юрия Грымова «Женитьба» с певицей и актрисой Лолитой Милявской в главной роли. Постановка Московского драматического театра «Модерн» объединяет сразу три известных классических произведения: «Женитьбу» Гоголя, «Предложение» Чехова и «Женитьбу Бальзаминова» Островского. В преддверии гастролей режиссер и художественный руководитель театра «Модерн» Юрий Грымов дал «Санкт-Петербургским ведомостям» эксклюзивное интервью.
Юрий Грымов / Фото предоставлено пресс-службой театра «Модерн»
– Юрий, вы планировали привезти в Петербург три спектакля: «Женитьба», «Война и мир. Русский Пьер», «Ничего, что я Чехов?».
– К сожалению, пандемия внесла свои коррективы и новые ограничения. Весной мы обязательно привезем в Санкт-Петербург «Войну и мир» и премьеру – постановку «Петр I». Мне очень интересна реакция петербуржцев, жителей одного из самых, на мой взгляд, красивых и любимых мной городов мира. В спектакле мы и город на Неве строим... Это насыщенный, яркий спектакль с уникальными костюмами, первая постановка масштабной трилогии «Антихрист и Христос».
– В спектакле «Женитьба» участвует Лолита Милявская. Некоторые критики болезненно воспринимают практику приглашения эстрадных «звезд» в театральные постановки.
Сцена из спектакля «Женитьба» / Фото предоставлено пресс-службой театра «Модерн»
– Звезда звезде рознь. Лолита – состоявшаяся певица, актриса, клоунесса, яркая личность и взрослая женщина. Я дружу с ней тридцать лет. Я изначально хотел поставить «Женитьбу» только с Лолитой Милявской. Она доказала зрителям, что является прекрасной драматической актрисой. Для меня это очень важно, ведь спектакль я строю вокруг фигуры Агафьи Тихоновны. Почему-то во всех экранизациях, которые я видел, ее представляли слегка придурковатой женщиной. Мне захотелось серьезно поговорить о том, что же испытывает женщина, желая выйти замуж, когда ее окружают потенциальные женихи-стяжатели, которых не интересует любовь и семья, а лишь собственная выгода и приданое невесты. И как бывают самонадеянны мужчины, полагая, что они «подарок» для женщины, будучи как минимум странными и как максимум – фриками. Не все мужчины это чувствуют. Поэтому «Женитьба» – это сатира, отчасти мелодрама.
– Вы часто называете свой театр «бункером». От кого и от чего в нем можно спрятаться?
– В театре «Модерн» можно спрятаться от пошлости, от необоснованной агрессии, от чего-то разрушительно некрасивого. Диапазон наших спектаклей очень широк: от «Войны и мира» по Толстому до «Нирваны» о Курте Кобейне с классической формулой «секс, наркотики, рок-н-ролл». Но эстетическая и этическая составляющая «Модерна» – содержательный разговор, заставляющий думать. Для меня театр и кино - всегда высказывание. И когда говорят, что в пандемию зрителям нужно что-то легкое, я соглашусь лишь отчасти. В это непростое время необходимо интересное, умное, содержательное общение, и театр его должен давать как «умный старший брат».
Лолита Милявская / Фото предоставлено пресс-службой театра «Модерн»
– Вы называете себя сторонником русского психологического театра. Какие его самые сильные стороны?
– Сильная сторона – исследование человека. Но прицел, который этот театр всегда наводил на грудь в районе сердца и души, сегодня некоторые театры опустили до уровня живота с его органами пищеварения. Кто-то еще ниже. Мне это неинтересно и скучно. Для меня театр – исследование человека.
– У вас есть ностальгия по старому советскому театру или кинематографу?
– Я горжусь, что работал и был дружен с великими мастерами, которые снимались у меня в картинах, они сильно повлияли на меня. Как таковой ностальгии нет. Есть запрос на что-то очень качественное. На профессиональную работу актеров, режиссеров. На ярких, ответственных людей и на зрителя – требовательного, который хочет рассуждать, быть в диалоге. Я как режиссер только определяю вектор, который заставит вас задуматься, что-то прочитать. Я задаю вопросы, частично отвечаю, но, в основном, задаю направление. Хороший театр должен возбуждать интерес зрителя к самому себе, к рассуждению.
– Одна из недавних ваших киноработ – лента «Три сестры». Чехов – до сих пор о нас?
– Я считаю, что в русских людях ничего не поменялось, как и в человеке в целом. В самой природе человека ничего не меняется. Когда-то люди договорились, что есть друг друга нельзя, это ужасно и страшно. Жертвоприношения живых людей вели к разрушению сознания и крушению веры. Но сегодня мы, цивилизованные граждане цивилизованного общества, не тем ли самым заняты, когда уничтожаем друг друга в соцсетях? Зависть, гордыня, стяжательство и прочие неприглядные особенности человеческой натуры никуда не делись. Мы уже почти не ощущаем разницы между добром и злом, не чувствуем грань, за которой — тьма. Об этом мы говорим в трилогии «Антихрист и Христос».
Что касается фильма «Три сестры». Я видел много постановок этого произведения, и меня не покидало одно ощущение – «не верю», как говорил Станиславский. Я не верил этим девочкам. Чехов поднимает очень серьезные вопросы одиночества, востребованности, любви, надежды. Я подумал, что если изменю возраст героинь – у меня им за 60, а у Чехова по 25 – история зазвучит ярче и точнее. Люди хотят быть полезны в любом возрасте, они так же мечтают и вспоминают о любви, ведь без любви человек не может жить. Были тысячи постановок и фильмов «Три сестры», но ни в одной из них не звучала последняя фраза произведения, а у меня в картине она есть, идет титрами. Эта фраза все расставила на свои места: «На все вопросы ответит Господь Бог».
Фото предоставлено пресс-службой театра «Модерн»
– Современные российские фильмы и сериалы вдруг заинтересовали мировых производителей. В чем причина, как полагаете?
– Коммерческий расчет. Это не значит, что российское кино будет лучше. Американские компании руками русских будут снимать американское кино. Русского кино уже практически нет. Мы видим, какая идет государственная политика – снимают фильмы о войне и спортивные драмы. Сила кинематографа в его разнообразии: от детского кино до экспериментального, от исторических фильмов до комедий.
Сегодня нет коммерческих денег в кино, все деньги государственные. «Крутые» продюсеры снимают за счет государства, и почему-то в убытке 98% картин. Хочется спросить, почему эти продюсеры не берут коммерческие деньги? Потому что никто не хочет рисковать своими деньгами, только деньгами налогоплательщиков.
С театрами же ситуация другая. В одной Москве огромное разнообразие театров, чему я очень рад. Театры России живут небогато, но достойно. В театре осталось понятие «автор», и это прекрасно — чего не скажешь о кино. Каждый год Счетная палата говорит, что эффективность отечественного кинопроизводства нулевая, удивляясь, почему одни и те же люди получают финансирование вне зависимости от результатов их творчества. Но круг замкнулся, и давно: кто дает, тот и снимает, кто снимает, тот и получает призы. Я из этого круга выскочил, бегать по кругу могут только пони.
– Вы были советником по вопросам культуры в органах государственной власти. Что не так в нашем управлении культурой?
– Культура никого не интересует, глобально на уровне чиновников она никому не нужна. Я три месяца пробыл советником по культуре в Орле. Я искренне верил, что можно что-то изменить. Там прекрасные музеи. Там жили Бунин, Тургенев, Фет. Это очень серьезное, колоссальное наследие. Но это понимают далеко не все. Чиновник, так же, как и неподготовленный зритель, воспринимает сферу культуры очень поверхностно. Я же считаю, что Министерство культуры и Министерство образования должны быть главными в стране, тогда страна будет жить по-другому. Не могут быть главными Министерство финансов и Министерство обороны. Что мы будем охранять? Только культуру. А чтобы ее охранять, ее нужно сберечь, сохранить.
– А как относитесь к идее «Пушкинской карты»?
– Как к идее отношусь хорошо, но статистика показала, что молодежь предпочитает тратить деньги не на театр, а на рэп-концерты. Значит, нужно прилагать усилия для повышения культурной «планки» — на уровне образовательных программ, дошкольного образования.
Комментарии