Выставка-путешествие по киновселенной Алексея Балабанова открылась в Петербурге
На одном из корпусов бывшего завода «Севкабель», ныне превращенного в модное культурное пространство — крупными буквами надпись: «Балабанов».
Фото Игоря Любимова
Здесь открылась выставка-путешествие по киновселенной Алексея Балабанова. И здесь уже атмосфера другая — полумрак, солнечный свет сквозь тусклые стекла цеховых окон едва проникает, вокруг железные и деревянные конструкции, неуютно.
В Музее политической истории открылась выставка «Дети улиц. Беспризорники 1920‑х гг.»Балабанов, приехавший в город в то время, когда он находился между «Ленинградом» и «Петербургом», полюбил его сразу и исколесил вдоль и поперек на велосипеде, позаимствованном у друга — ныне известного продюсера Сергея Сельянова. Васильевский остров любил особенно. Так что место для выставки выбрано правильно.
Выставка грандиозная — занимает огромное пространство бывшего цеха площадью 3000 кв. м. В основе экспозиции, продуманной и выстроенной куратором Татьяной Гетман и художником-постановщиком Агнией Стерлиговой, — тема дороги, пути, жизненного путешествия от колыбели до могилы. Дороги извилистой, похожей на лабиринт, но с «дорожными указателями». Только на них не адреса, а цитаты из фильмов Балабанова. «Я буду взлетать, пока не грохнусь». «А нельзя мне здесь подольше задержаться, я бы пользу приносил». «Надо найти своих и успокоиться»…
Главный элемент выставочной архитектуры — металлические «горы», отливающие холодным серым светом и царапающие острыми углами. Зрители пробираются между ними. Настоятельно рекомендую взять аудиогид. Это не бубнеж, доносящий биографические сведения и данные о «творческих работах». Это своего рода аудиоспектакль, сотканный из голоса самого Балабанова, его сыновей Федора и Петра, вспоминающих об отце, музыки из его фильмов — тут и незабвенный «Наутилус Помпилиус», и Настя Полева, и звук камнепада в Кармадонском ущелье, когда под лавиной погибли Сергей Бодров и съемочная группа…
Воссоздать ушедшую эпоху на экране всегда непросто. Облик эпохи складывается из тысячи мелочей. Мода, музыка и транспорт — важные составляющие этого алхимического воссоздания прошлого, «духа времени».
Агния Стерлигова и ее команда выстроили десятки инсталляций. Заходишь в цех, и тебя встречает веревка, на которой висят, как белье на кухне в прежние времена, тельняшка и листы с биографическими сведениями о Балабанове.
Тельняшка была его любимой вещью. Режиссер даже на кинофестивалях, бывало, в ней появлялся.
Дань этому пристрастию — одетые в тельняшки волонтеры. Можно купить себе такую в сувенирном магазинчике. Или черную футболку со стилизованной под титры немого кино надписью белыми буквами: «Конецъ».
Несмотря на игровой, театрализованный характер выставки, информации о Балабанове, его кино и об эпохе девяностых — одновременно прекрасной и ужасающей — много. Так, например, я не знала, что он был из интеллигентной семьи, изучал иностранные языки, какое‑то время жил в Лондоне, был в армии — в Афганистане, в Африке, на флоте (отсюда и тельняшки?).
И с юности был влюблен в рок-музыку, потому рок-хиты так часто звучат в его фильмах.
Одна из первых инсталляций — уголок его свердловской комнаты. Узнаваемо для тех, кто застал 70‑е годы прошлого века: бумажные обои с узором, торшер с абажуром и журнальным столиком, заваленным книгами, ковры на полу… А вот его гитара. Сам он любил играть и петь, но, по воспоминаниям друзей, получалось у него не очень.
Из другого угла раздается оглушительное тиканье часов. Их больше десятка — самых разных. И все показывают разное время. Эта инсталляция отсылает к фильму «Счастливые дни», где главный герой в исполнении Сухорукова неприкаянно бродит по безлюдному Петербургу начала XX века.
Внимание зрителя выставка не отпускает ни на мгновенье. Инсталляции словно втягивают в воронку — в киномир Балабанова. Мы проваливаемся туда, как Алиса в кроличью нору. Можно забраться в грузовой трамвай из фильма «Брат» и прилечь, представляя, что убегаешь от погони, как Данила Багров.
Вообще фильму «Брат» уделено особое внимание. Он — символ девяностых, предложивший «героя нашего времени» — уж какого есть. В нем запечатлен переход от одной страны к другой, от Ленинграда к Петербургу, тревожащее пространство продуваемых ледяным ветром улиц, неуют, раздрай и при этом — сумасшедшая красота.
В центре экспозиции — огромный портрет Сергея Бодрова, составленный из множества кадров из фильма.
Выставлен его знаменитый свитер (не тот, что снимался в картине, а специально связанная для выставки точная копия). Надежда Васильева, художник по костюмам, жена Алексея Балабанова, вспоминает, как искала свитер для главного героя по секонд-хендам и блошиным рынкам Петербурга. Нашла этот, вписавшийся в образ идеально. Купила его за 35 рублей.
Среди посетителей выставки были, кстати, молодые люди и девушки в подобных свитерах. Такой своеобразный «братский» культ.
Еще одна знаковая инсталляция — поржавевшая железная беседка, где разговаривали Данила Багров и обитатель Смоленского лютеранского кладбища петербургский юродивый Немец (блестящая роль Юрия Кузнецова).
На Смоленском, которое в двух шагах от модного «Севкабеля», только в православной его части, похоронен Балабанов.
Есть на выставке уголки, куда заглядывать тяжело. Кроме уже упомянутого Кармадонского ущелья — белая комната из «Груза 200». Она пустая, только черно-белый телевизор и кресло в углу. А на стене — коврик с шишкинскими мишками и приклеенные красные туфли героини фильма Анжелики. В комнате — странный звук, выматывающий душу. Не сразу понимаешь, что это жужжание мух…
В конце выставки-путешествия — старинный письменный стол на массивных круглых ножках, витиевато украшенный резьбой — в духе эпохи Александра III. Это стол, за которым работал Балабанов. Инсталляция посвящена фильмам, которые он хотел снять, но не успел.
Последний его фильм — «Я тоже хочу» — снят в 2012 году. В нем тоже о дороге: сквозь снега и льды бесконечной России — к счастью, к колокольне, исполняющей желания. Она стоит в пространстве где‑то между Петербургом и Угличем, в зоне, где воцарилась ядерная зима. Колокольня забирает не всех. Те, кого она не пускает в рай, падают и замерзают. В финале появляется сам Балабанов, который и представляется как режиссер. Колокольня не впускает его, он падает и умирает… Мистика, но через год Балабанов умер, ему было всего 54 года. Говорят, что колокольня, которую он снимал, обрушилась на сороковой день после его смерти.
Жизнь — как путешествие. Дорога от рождения до смерти. Как там поет Леонид Федоров из группы «Аукцион» в фильме «Брат»? «Меня держала за ноги земля, / Голая, тяжелая земля, / Медленно любила, пережевывая. / И пылью улетала в облака, / Крыльями метала в облака / Долгая дорога бескайфовая»…
Выставка продлится до 15 января.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 197 (7280) от 20.10.2022 под заголовком ««Долгая дорога бескайфовая …»».
Комментарии