«Время меняется быстрее театра»: интервью с директором театра музкомедии Юрием Шварцкопфом
Победителем в номинации «Лучший продюсер» премии «Музыкальное сердце театра» стал генеральный директор Санкт-Петербургского театра музыкальной комедии Юрий ШВАРЦКОПФ. Он рассказал музыковеду Владимиру ДУДИНУ о том, что думает о судьбах мюзикла и оперетты в России.
ФОТО предоставлено пресс-службой Театра музкомедии
— Юрий Алексеевич, хочется поздравить вас не только с победой в одной из главных номинаций проекта «Музыкальное сердце театра», но и с большим успехом двух последних премьер мюзиклов в вашем театре — «Хорошенькое дельце, или Непыльная работенка» (16+) по композициям Гершвина в постановке Корнелиуса Балтуса и «Биндюжник и Король» ( (16+) Александра Журбина в постановке Евгения Писарева. На примере двух этих спектаклей можно вывести формулу мюзиклового успеха?
— Не знаю, как сложится судьба этих спектаклей, сейчас все настолько изменилось во вкусах зрителей, но убежден в том, что оба оставят свой след в развитии театра. Увидев мюзикл Гершвина на Бродвее в 2012 году, я понял, что нам этого не сделать никогда: мы не смогли бы сыграть так, как играл их оркестр, и декорации на Бродвее были сложнейшие. Но прошло время, в этом направлении и жанре стал работать оркестр, и я поверил, что наших сил вполне достаточно.
— Мюзикл Гершвина получил горячий прием публики еще и потому, что вовремя пришелся ко двору, когда всем хочется мощной встряски, высокохудожественного контраста, а здесь получаешь еще и порцию оздоровляющего смеха. Я уже пять раз посмотрел и не насытился.
Мюзикл «Летят журавли» из Иркутска признан лучшим спектаклем премии «Музыкальное сердце театра»— И я не насытился. Таких спектаклей не так много. В нем три героя, три героини, непритязательная сюжетная линия, которая понятна всем и каждому, служа для развлечения и отдыха. А в каждом блоке из четырех-пяти спектаклей артисты всякий раз дают другие ощущения.
— Успешные мелодии этого мюзикла вы сравнили с мелодиями оперетты, «которые хочется напевать». Но новых оперетт мы, кажется, больше не дождемся?
— Не знаю, ждать или не ждать. Мощнейшая в свое время советская оперетта с замечательными, фантастическими композиторами на 99 % умерла. И не в последнюю очередь из‑за слабости драматургического материала. Сегодня авторов-графоманов стало на порядок больше. А те, кого мы называем «маститыми драматургами», кто создает качественные материалы, с которыми мы должны бы работать в театрах, уже, мягко говоря, не мальчики — средний возраст 80 – 90 лет.
— Молодых драматургов взращивать и поддерживать в таком случае едва ли не важнее, чем талантливых режиссеров.
— Вы затронули большой пласт — драматурги, режиссеры, а артисты? В нашей Консерватории есть кафедра, где для нас готовят кадры? Нет. А раньше к нам многие артисты приходили с консерваторским образованием. Когда мы захотели решить проблему подготовки кадров и на базе Театрального института организовать целевые наборы при театре, у нас получилось два неудачных опыта. Первый был неудачным, потому что из пятнадцати запланированных учебных мест (10 — на мюзикл и 5 — на оперетту) на оперетту никто не пришел. Второй — потому что, когда после всех стадий согласования с нашим Театральным институтом и Министерством культуры был выделен лимит на обучение этих пятнадцати человек, я посмотрел договор и отказался его подписывать. Согласно этому договору, 90 % обучения надо было организовать на базе театра, кроме того, необходимо было обеспечить соответствие каждого помещения существующему регламенту обучения. А самое главное — эти пятнадцать человек я должен был взять в театр. А где гарантии? Поэтому мы отказались. Но будем дальше пробовать.
— В мюзикле ситуация с укомплектованностью амплуа кажется более успешной. А вот в оперетте героинь очень не хватает. Какие, на ваш взгляд, сегодня самые проблемные ниши в оперетте?
— Опять же сложнейший вопрос. В оперетте надо петь как в опере, выглядеть практически как в «Мулен Руж», уметь играть, уметь любить на сцене, чтобы было понятно о чем речь, уметь двигаться, носить костюмы. Если в опере можно спеть Джульетту и в 60, у нас это невозможно. И еще один момент: время летит быстро, как пуля. У нас есть плеяда ведущих певиц, которые пришли в театр молодыми, — сегодня это зрелые актрисы, а это означает, что надо искать новых молодых солисток. И мы дошли до того, что, выпуская «Княгиню чардаша» с Габором Кереньи, впервые объявили кастинг на Сильву и на Эдвина.
Надо помнить и о том, что в СССР театров оперетты было намного больше, чем сейчас. Многие театры музыкальной комедии впоследствии превратились в музыкальные театры, где пошли и оперы с балетами. Напомню и о том, что австро-венгерская оперетта писалась для теноров, а в СССР этот репертуар в 90 % случаев пели баритоны — теноров не было. В Будапештской же оперетте баритонов нет — поют только тенора. Как с этим быть? Ищем. Конечно, у нас возможностей намного больше, чем в региональных театрах. Мы можем пригласить теноров из Минска, Москвы, Узбекистана, но это все приглашенные артисты. А чтобы был свой исполнитель в штате на достойном уровне — здесь проблема, как и с молодыми героинями… Мы давно думаем о создании стажерской группы, как в Будапеште. Тогда можно будет отслеживать рост артиста.
— Счастье Театра музкомедии еще и в том, что вы — директор, который помимо бумагопроизводства ходит почти на все спектакли!
— Присутствие директора на спектаклях, бесспорно, дисциплинирует артистов — они же все сразу видят. Не зря же Гликерия Богданова-Чеснокова в куплетах Волны-Задунайской пела о том, что «настоящие ценители культуры дальше первого обычно не сидят». Любой спектакль требует моего присутствия. Одна из сложнейших задач любого театра — прокат спектаклей на уровне премьерного.
— Артисты двигаются сегодня и в оперетте, и в мюзикле намного лучше, чем раньше.
— После того, как мы стали сотрудничать с венграми, у нас каскадники сегодня лучшие в Европе: они делают то, что в России никто не делает. И венгры, когда видят их в работе, соглашаются с тем, что у нас великолепные ребята.
— То есть можно надеяться на вас, что оперетту не оставите в загоне?
— Мы сделали акцент на оперетте в следующем году. Первой премьерой будет «Время любви» Эрве на Большой сцене, которую ставит Николай Покотыло, удачно поставивший «Мышеловку» Журбина (12+), идущую, к большому моему удивлению, на стопроцентных аншлагах.
— Наверно, потому что это детектив?
— Да, этот спектакль «прочесал» по России, и не было сцен, где бы он не шел. Мы представим никогда ранее не шедшую у нас оперетту «Путешествие на Луну» Оффенбаха, которая всегда сложна в прокате, в постановке Георгия Исаакяна. Около полугода идет работа режиссера Дмитрия Белова над спектаклем по материалам сочинения Сандлера «На рассвете», о периоде оккупации Одессы французами. В этом произведении очень много хороших ролей — и Мишка-япончик, и Котовский, и Вера Холодная, и французский консул. Над спектаклем «Приключения барона Мюнхгаузена в России» будет работать Алина Чевик, ставящая мюзикловые блокбастеры в Москве. В работе у нас много названий. Это все прекрасно, но это все головная боль.
— Есть чему болеть — есть голова, Юрий Алексеевич.
— Я сижу здесь вот уже 20 лет. Наверно, кому‑то поднадоел, и это нормально, и это сложно. Время меняется быстрее, чем адаптируются возможности театра. Моя беда в том, что всегда хочется сделать больше, чем позволяют возможности.
Читайте также:
На сцене БДТ имени Г. А. Товстоногова прошли гастроли Пермского балета
Названы лучшие спектакли и артисты театрального сезона по версии «Золотого Софита»
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 227 (8049) от 04.12.2025 под заголовком «Время меняется быстрее театра».
Комментарии