Возрождение короля инструментов

В начале сентября в стране стартует заключительный этап X Международного конкурса органистов им. Микаэла Таривердиева. В жюри — профессор заведующий кафедрой органа и клавесина Петербургской консерватории Даниэль Зарецкий. По признанию арт-директора конкурса музыковеда Веры ТАРИВЕРДИЕВОЙ, петербургская органная школа одна из лидирующих в мире. О ренессансе короля инструментов в России с ней беседовала журналист Елена БОБРОВА.

ФОТО из личного архива В. Таривердиевой

— Вера Гориславовна, органный фестиваль посвящен Микаэлу Таривердиеву. Разумеется, не случайно. Как же лирик, композитор интимной интонации пришел к столь масштабному инструменту?

— Микаэл Таривердиев — композитор странной судьбы. В России его знают скорее как кинокомпозитора. И это верно — он написал музыку к 132 фильмам. Но Таривердиев также автор опер, вокальных циклов, симфонических и, наконец, органных произведений. Да, Микаэл Леонович композитор лирический. Но и драматический. Вспомните симфонию для органа «Чернобыль». А еще он барочный композитор. Его интонация, структура его музыки, драматургические особенности — барочные. И он всегда имел склонность к инструментам эпохи барокко, если сказать попроще, эпохи Баха — клавесину, органу... Любопытно, что к органу Таривердиев приобщился в классе Арама Хачатуряна, своего педагога в Институте имени Гнесиных. У Микаэла Леоновича не было зимнего пальто, и зимой он часто оставался ночевать в классе Хачатуряна, в котором был небольшой орган. Так что по ночам он на нем играл...

— Выдающийся органист Гарри Гродберг назвал современную Россию органной державой. И в самом деле, за последнее время в России было построено немало инструментов. Только в нашем городе король инструментов появился в Мариинском театре, Консерватории, Таврическом дворце, Финской церкви... Настоящий ренессанс инструмента.

— В России орган присутствует давно. Например, в петровское время органов было больше, чем клавикордов (грубо говоря, пианино). Орган имеет свою историю и в Византии. Другое дело, что в советской России инструментов было мало, орган оказался на заднем плане. В итоге у музыкантов не было возможности с ним общаться. А ведь что такое органист? Человек, который умеет «приручить» разные инструменты, каждый из которых глубоко индивидуален. Если скромный орган кирхи в Выборге обладает всего 10 регистрами, то орган Калининградского кафедрального собора — 132.

— Гродберг продолжает — мол, во многих местах Европы органные концерты плохо посещаются. «Там не любят органную музыку по-настоящему. Потому что слышат ее на богослужениях и праздниках, они с ней выросли. Орган для них что-то ежедневное. Они не любят Баха. Играют его одно, два, может, три сочинения. Но целые концерты Баха в Европе редкость».

— Мне кажется, в этом высказывании лишь доля правды: орган для Европы, Америки — инструмент прежде всего церковный. Но не «популярный» — нет. Просто там очень много всего происходит в области органа и много самих инструментов. Вот в городке Вустер под Бостоном, где мы начинали североамериканский тур конкурса им. Таривердиева, в городке с населением 145 тысяч человек, 45 больших органов! У нас же органы в основном в концертных залах. А Баха любят везде. Я столько времени провела в разных соборах мира — в Париже, Нью-Йорке, Гамбурге, Таллине, могу продолжить список. И Россия не исключение.

— Мэтр Жан Гийю, величайший из ныне живущих представителей французской органной школы, считает, что орган может найти свое место и на открытом воздухе.

— Все, о чем мечтает Жан Гийю, всегда чудесно. Тем более что прецеденты уже есть. Орган в парке в Сан-Диего, в Соединенных Штатах Америки. Чудесное место!

— Как вы относитесь к аутентичному исполнению? Есть смысл пытаться исполнять Баха так, как это делали во времена Баха?

— Это то, о чем музыканты спорят. И хорошо, что спорят и будут всегда спорить. Никто ведь не знает, как исполнялась музыка Бахом и во времена Баха. Это можно уловить, об этом можно спорить. Но музыка прежде всего должна переживаться. Быть тобой внутренне освоенной и прочувствованной. Это и вызывает резонанс в слушателях.

— А как вы относитесь к экспериментам, когда орган, например, исполняется в джазовом звучании?

— Любые эксперименты замечательны, если они талантливы и творчески оправданны. В области органа я претендую на статус самого крутого экспериментатора. Конкурс им. Таривердиева сопровождается фестивалем «Орган плюс», где мы создаем новые форматы существования инструмента. Случаются весьма «хипповые» программы. У нас орган звучал в ансамбле с дудуком, с японскими сякухати и семисен, с Роговым оркестром. Никогда не забуду, как я просила Жана Гийю: «Маэстро, сделайте что-нибудь, что никогда не делали!». «Что я могу?» — удивлялся музыкант. «Сыграйте «Картинки с выставки» Мусоргского с оркестром русских народных инструментов». Маэстро ужасно боялся: что получится из этого эксперимента. Но когда он услышал, как это звучит, был в восторге. Теперь мечтаем повторить этот опыт уже в Париже.

— Органы появились в России еще при Петре, но русской органной школе — полтора века. В то время как на Западе история органа отсчитывает более тысячи лет, с момента введения органа в церковный обиход. Не наблюдается ли снобизма европейских музыкантов по отношению к российским? Ведь зрители куда охотнее посещают концерты, на афишах которых написаны зарубежные имена.

— На последнем конкурсе Баха в Лейпциге одной из победительниц стала российская органистка Алина Никитина, кстати, лауреат Первой премии конкурса им. Таривердиева. Ученица Даниэля Зарецкого. Представители Петербурга постоянно участвуют в органных конкурсах — сегодня петербургская органная школа одна из лидирующих в мире.

А в Лейпциге и вовсе произошел прорыв. Впервые за всю историю российской, советской органной школы наш музыкант стал лауреатом конкурса # 1 для органистов в мире. Это свидетельство, что наши наступают. Когда Лада Лабзина играла в Канзасе в Лоуренсе (выдающийся органный центр, где проходит североамериканский тур конкурса им. Таривердиева) свой концерт «Русские хиты в органных транскрипциях», члены жюри пришли лишь из вежливости. Но они, да и все, кому довелось присутствовать, были так впечатлены! Так потрясены! Так что нас признают на Западе. А что касается нас, то западное у нас всегда (будь то сыр, обувь, одежда или музыкальные имена) для публики привлекательнее. Несмотря на клятвы в патриотизме. Это часть, видимо, нашего менталитета.

— Музыка эволюционирует. Что современная музыка привнесла в орган? И привнесла ли?

— Ну конечно! Я бы поставила вопрос по-другому. Что орган привнес в современную музыку? Кстати, прообраз семплер-синтезаторов — орган. А на органе можно все, что возможно в современной музыке. Это совсем короткий ответ.

— Судя по всему, вы положительно относитесь к электронным музыкальным инструментам, в частности, электронным органам и вообще электронным инструментам с семплами настоящих органов (семпл — это небольшой оцифрованный фрагмент звучания определенного инструмента, а семплеры — специальные устройства. — Прим. авт.).

— Я отношусь к ним с уважением. Они служат добрую службу. Там, где нет возможности поставить настоящий орган (который играет трубами, pipe organ, как его называют), он дает возможность исполнять органный репертуар, знакомить людей с этой музыкой. Семплер? Конечно, это очень интересное направление. Микаэл Леонович последние 13 лет работал в своей студии и записывал музыку кино на семплерах. Удивительный пример того, что можно сделать, когда не человек зависит от инструмента, а инструмент — от человека.

— О чем мечтал Микаэл Таривердиев?

— О том, чтобы Моцарты всегда побеждали.