Волшебство безысходности

В Музее нонконформистского искусства арт-центра «Пушкинская, 10» открылась выставка Марка Петрова (1933 – 2004) из собрания наследников автора. Впервые показаны картины и рисунки художника «арефьевского круга», который малоизвестен даже среди поклонников ленинградского андеграунда.

Название проекта «Волшебство безысходности» кураторы – историк искусства Екатерина Андреева из Русского музея и внук художника Платон взяли из неопубликованного романа. Петров пишет, что не вынес волшебства безысходности. Иными словами, его творчество было порождено трудной личной судьбой, без нее он не стал бы художником.

По словам Андреевой, история Петрова – особая страница ленинградского мифа. Она о личном выборе маленького человека, который в обществе немногих друзей и в одиночку эстетически противостоит насилию как принципу социальной жизни.

Петров родился в 1933 году, пережил блокаду, потерял ногу, позже вспоминал о том времени: «белые кресты окон, льющийся с неба огонь и в сугробе голый труп апельсинового цвета без ягодиц».

В послевоенные годы мальчик, оставленный на попечение бабушки, научился вышивать скатерти, этим она зарабатывала на жизнь.

Петров поступает в СХШ при Академии художеств, где знакомится с Арефьевым. В 1949-м оканчивает школу, к этому времени относится картина «Ржевка». Сельский пейзаж изображен, как у поздних русских авангардистов, с высоты птичьего полета, что придает скромным домикам и реке символические смыслы борьбы сиюминутности и вечности.

Несмотря на ограниченные физические возможности, Петров одевается и ведет себя как денди, насколько это возможно в те годы. В 1955-м он женится на Иоанне Куней, юной художнице с польско-литовскими корнями. Петров многие годы рисовал портреты жены, от молодой красавицы до мудрой усталой женщины.

В 1962 году художник устраивается на комбинат живописно-оформительских работ, где знакомится с лучшим абстракционистом ленинградского андеграунда Евгением Михновым-Войтенко. От того времени остались превосходные абстрактные композиции, выполненные графитным карандашом (на снимке).

Официально Петров работает как промграфик: создает фирменный стиль «Аэрофлота», спичечные этикетки. Плакат к 100-летию Ленинградского зоопарка расходится огромным тиражом, в юбилейные дни им были завешены все рекламные щиты.

А для себя художник пишет картину «Зоопарк», где по-филоновски сочетаются воспоминания о людях и зверях, погибших в блокаду.

Случайное знакомство с индийскими стажерами на «Электросиле», где Петров рисовал этикетки, породило интерес к буддизму и индуизму. Художник бросает все, в том числе свои архивы, уезжает в Улан-Удэ. Но вскоре возвращается, советская глубинка с ее тотальным пьянством и бытовой неустроенностью оказывается очень далекой от буддийского просветления. Ленинград встречает его уголовным делом за религиозную пропаганду, Петров – только свидетель, но запрет на профессию ему обеспечен.

Дальше – трудная жизнь на случайные заработки вроде работы сторожа на лодочной станции на Пряжке, уже в середине 1980-х сложный квартирный обмен, в результате которого художник оказывается в Выборге. Петров одиноко провел там последние 20 лет жизни, так и не вписавшись в постсоветские реалии, которые сделали арефьевцев международно известными.

Петров оказался «за скобками», выставка на Пушкинской, 10, – восстановление справедливости. Его лучшая работа – «Торс в черном, или Ночное купание». Плоскость небольшого полотна разделена по горизонтали на белое и черное. Фишка в линии границы напоминает пышные женские формы.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 010 (5383) от 23.01.2015.