Ваш выход, граф!

На сцене Театра музкомедии три сезона назад появился мюзикл Фрэнка Уайлдхорна «Джекилл и Хайд» в постановке художественного руководителя Будапештского театра оперетты и мюзикла Миклоша Габора Кереньи (KERO). В середине ноября афишу театра украсит еще один совместный проект американского композитора и венгерского режиссера (и вновь о темной стороне личности) - мюзикл «Граф Монте-Кристо» по роману Александра Дюма. О предстоящей премьере Миклош Габор КЕРЕНЬИ рассказал журналистке Елене БОБРОВОЙ.

ФОТО предоставлено пресс-службой Театра музкомедии

- Габор, наверняка вы читали «Монте-Кристо» в детстве или юности. И сейчас снова взяли этот роман в руки. По-другому читается?

- Конечно. В детстве меня интересовала романтическая сторона этой истории. А сейчас - философия. Человеческие взаимоотношения. Человеческое свойство не забывать обиды. Вопрос: «На чьей мы стороне? Мстителя или его жертв?». Каждый наш поступок порождает цепь других, и «Граф Монте-Кристо» как раз рассказывает о том, к какой катастрофе может привести мщение. Что происходит, когда человек поддается искушению быть судьей? Это очень важная тема в романе. А в спектакле - в еще большей степени. В какой-то момент Монте-Кристо понимает, что человек не вправе судить. И поэтому один из очень важных героев мюзикла - аббат Фариа, который живет прежде всего духовной жизнью. В «Графе Монте-Кристо» невероятно много сильных эмоций: ненависть, любовь, прощение, милосердие. И много тонких психологических моментов - Эдмон Дантес становится мстительным графом Монте-Кристо, но он не перестает быть Эдмоном Дантесом...

- В «Джекилле и Хайде» мы погружались в эстетику викторианской эпохи. И это принципиально - сама эпоха породила историю Стивенсона. У Дюма немалую роль играет «тень Бонапарта». Для вас это важно?

- Конечно, мы говорим о Наполеоне, но он не появляется, как не появляются и солдаты наполеоновской армии. Нам хотелось сделать вневременную историю, чтобы зрители считывали в ней что-то близкое себе, чтобы началось бурление мыслей в головах. На это работает все, включая сценографию. «Граф Монте-Кристо» с его изысканными, полными морской романтики сценическими конструкциями в этом смысле не исключение.

- Фрэнк Уайлдхорн изменил финал романа, придумав настоящий хеппи-энд. Вы согласны с таким концом этой драматической истории?

- Роман пережил множество разных интерпретаций. Самый известный вариант трансформации «Графа Монте-Кристо» - американский фильм 2002 года (эта версия режиссера Кевина Рейнольдса при бюджете 35 млн долларов собрала в мировом прокате свыше 75 млн. - Прим. ред.). Мысль, заложенная в нем, в каком-то смысле нашла отражение и в нашем спектакле. Довольно тяжелый вопрос: можно или нельзя переписывать авторов? Спектакль по определению новое произведение искусства, а не иллюстрация литературного первоисточника.

- В мае, когда Фрэнк Уайлдхорн приезжал в Петербург, я беседовала с ним, он рассказал, что мечтает, чтобы поставили его ранний мюзикл про Николая II. Вы часто бываете в России, стали почти своим, никогда не думали о мюзикле на «русскую тему»?

- Меня всегда интересовала история России. Моя любимая опера - «Борис Годунов», любимый композитор - Модест Мусоргский (хотя то, что писал Шостакович, тоже очень хорошо). В детстве я прочел очень большое количество советских книг, среди которых было много исторических. А как выпускник Консерватории хорошо узнал Чайковского, Глинку, Рахманинова... Я их и пел, и играл. И, на мой взгляд, огромное количество персонажей российской истории могли бы стать героями мюзикла. Кстати, историю Анастасии сейчас можно увидеть на Бродвее, очень успешный мюзикл. Екатерина II, Иван Грозный, Петр Первый - про них было бы интересно сделать мюзикл...

- Вы дружите с Фрэнком Уайлдхорном, сейчас ставите уже третий его мюзикл (до этого были «Рудольф» в венгерском Театре мюзикла и «Джекилл и Хайд» в петербургском Театре музкомедии). Может, сказать: «Не мог бы, друг, написать мюзикл? Меня тут заинтересовала одна тема...».

- Честно говоря, мы уже давно планируем что-то сделать в сотрудничестве. У нас действительно могло бы получиться - Фрэнку нравятся мои работы, я его и вовсе обожаю. Он очень чувствительный человек, и у него в венах течет не кровь, а музыка...

- Если переходить от метафор к реальности, то в венах Уайлдхорна течет кровь евреев из Одессы и румын. Так что, по его словам, он «самый настоящий восточный европеец».

- К тому же он американец, что тоже очень важно. В его образе жизни и мыслях выражается свобода... Знаете, моя очень хорошая подруга, певица, которая пела в Венгерской опере, приехала в Будапешт из Советского Союза, из какого-то немецкого поселения на Волге. И при этом она была еврейкой по матери. Еврейка из Советского Союза, говорящая на немецком языке, - это о многом говорит. Это была интересная, волнующая личность, и все потому - я уверен, - что в ее крови было намешано много чего. И то, что у Фрэнка такой же симбиоз, - здорово.

- То, что вы сейчас говорите, очень актуально для современной Европы. Получается, нельзя закрывать границы? Нельзя гомогенизировать общество?

- Об этом и речи не должно быть. Но проблема в другом. Да, те, кому повезло родиться в «тепличных» европейских условиях, должны помогать людям, которым довелось родиться в бедных регионах. Но эта помощь не может быть такой, чтобы первые страдали из-за помощи вторым. Должно становиться не хуже тем, кто родился в Европе, а лучше тем, которые в нее приезжают. Это разные вещи...