Варианты нормы
С грустным наслаждением перечитала «Пигмалиона» Шоу. Очень своевременная пьеса, как говорил забытый классик. Божественный дар членораздельной речи, которым восторгался профессор Хиггинс, увы, встречается все реже и реже.

ФОТО Asaf Eliason/shutterstock.com
Пятнадцатилетний мальчик, попавший на спектакль лондонского театра «Глобус», был потрясен прежде всего тем, как отчетливо английские актеры произносили каждый звук. В наших театрах такого не услышишь, хотя сто лет назад именно сценическая речь считалась образцом звучащего русского языка. Потом долгое время эталонной была речь дикторов радио и телевидения. Сегодняшним студентам-филологам дают задание – записать и проанализировать речевые ошибки в телепередачах.
При этом серьезные лингвисты ведут себя все более и более толерантно. В словарях все чаще появляются пометы, допускающие варианты произношения. Можно говорить «берёста», а можно и «берестА» с ударением на последнем слоге. Норма – «творОг», но допустимый вариант произношения, хотя и с пометой «разг.» – разговорный – «твОрог». Точно так же узаконен разговорный вариант «новорОжденный» вместо традиционного «новорождённый». Норма – «Ягодицы», но вполне допустимо, как советовал Маяковский, сесть на «ягодИцы» – в любом случае Земля окажется покатой.
Старинное слово «ворожеЯ», которое стало камнем преткновения в момент появления крема для лица с таким названием, теперь рекомендуется произносить с ударением на предпоследнем слоге, а ударное «Я» признано устаревшим. Мне долго не давалось идущее от французского языка произношение «жалюзИ». Очевидно, неискушенных во французском стало очень много – и в новейшем словаре в качестве нормы представлено произношение «жАлюзи», а исходно верное – в скобочках, вариантом, с точно отражающей процесс перехода пометой «устаревающее». В скобках рядом со словом «афера» мягкое «Не рекоменд.: афёра».
По поводу этих и аналогичных новейших орфоэпических «допусков» моя подруга-учительница возмущенно сказала: «Все можно упростить – встанем на четвереньки и начнем лаять». Признаться, я тоже иногда думаю, что ученые-лингвисты столь толерантны и склонны к пониманию тяжелого положения малограмотных потому, что в своей повседневной жизни по большей части общаются с себе подобными, свободно владеющими языковой нормой людьми. Неграмотной и невнятной речи вроде той, которую профессор Хиггинс в раздражении назвал квохтанием осипшей курицы, им слышать не приходится или приходится, но крайне редко.
Хуже преподавателям дисциплин, требующих владения устной речью. Другая моя подруга, всю жизнь проработавшая экскурсоводом, а сейчас занимающаяся обучением этому делу студентов, с тоской говорит о бесперспективности большей части нынешних своих учеников. В их головы можно вложить исторические и культурные знания, а вот интонации, идущие, по ее мнению, от неформальной среды (скажем проще: кухонные и подворотенные), изменить намного труднее.
Над превращением Элизы Дулиттл из жалкого существа, издающего уродливые звуки, в безукоризненно правильно говорящую «герцогиню» полгода бились два экстра-классных специалиста по фонетике. К тому же и девушка, по признанию ее учителей, оказалась гениальной. Кто, где, как сегодня учит говорить правильно? Учителя в школе? Извините, они должны проходить программы и готовить учащихся к непрерывным проверкам, исключительно тестовым. Следовательно, на уроках говорить с детьми некогда и незачем.
В учебниках русского языка изредка мелькнет на полях слово, правильное ударение в котором надо запомнить, чтобы потом при необходимости (в тесте ЕГЭ, например) письменно же воспроизвести – вот и вся орфоэпия. На всякий случай – так называется раздел языкознания, изучающий нормативное литературное произношение. Но научить правильно ставить ударение в трех – пяти десятках слов не значит научить хорошо говорить. Есть законы произношения, есть культурная традиция, есть в конце концов серьезнейшая проблема взаимовлияния письменной и устной речи...
И если об этом всерьез не думать и не говорить, то перспектива превратиться в страну немых более чем реальна.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 009 (5382) от 22.01.2015.
Самое читаемое



Эротика в обмен на продукты. Как художник Сомов выживал в Петрограде
Русский музей развернул в Михайловском замке выставку к 150-летию Константина Сомова.

Иронический оптимизм от Тарантино. О чем рассказывает фильм «Однажды в... Голливуде»
В своей картине режиссер противопоставляет жизненную правду - и ее вечную, несокрушимую экранную имитацию.

Перчик под дождем. Как прошел фестиваль «Оперетта-парк» в Гатчине
Оперетта хороша в любое время года, но летом - особенно.

Михаил Пиотровский. Не отрекаясь и не проклиная
Настал важный момент для культуры нашей страны: идет война за то, как она будет развиваться дальше.

Люди земли и неба. Какими были Семен Аранович и Илья Авербах
Вспоминаем двух советских режиссеров.

Маринист на рейде. 35 картин и рисунков Айвазовского представили на выставке в Кронштадте
Участие коллекционеров позволило наглядно показать контрасты художника, которого одинаково занимали темы бури и покоя.

Граф поклонялся искусству. В Эрмитаже представили коллекцию Строганова
Живопись, акварели, скульптура, фарфор, мебель, редкие книги — все это показывает хороший вкус коллекционера.

Анна Нетребко впервые исполнила в России партию Аиды в опере Верди
Это случилось на исторической сцене Мариинского театра на фестивале «Звезды белых ночей».

В особняке Карла Шредера открыли доступ в кабинет хозяина
Туда можно попасть с экскурсией просветительской программы «Открытый город».

Открыли архивы: неожиданные повороты в судьбах известных зданий Петербурга
О том, как решения властей отражались в судьбе самых известных объектов города, можно узнать на выставке.

«Теперь у нас подлецов не бывает». Размышления о спектакле «Мертвые души» в Театре имени Ленсовета
Спектакль молодого режиссера Романа Кочержевского – это тоска по живой душе в круговороте душ мертвых.

Михаил Пиотровский. Провокация в Венеции
Почему присутствие Эрмитажа на Венецианской биеннале вызвало у многих раздражение?
Комментарии