Варианты нормы

С грустным наслаждением перечитала «Пигмалиона» Шоу. Очень своевременная пьеса, как говорил забытый классик. Божественный дар членораздельной речи, которым восторгался профессор Хиггинс, увы, встречается все реже и реже.

ФОТО Asaf Eliason/shutterstock.com

Пятнадцатилетний мальчик, попавший на спектакль лондонского театра «Глобус», был потрясен прежде всего тем, как отчетливо английские актеры произносили каждый звук. В наших театрах такого не услышишь, хотя сто лет назад именно сценическая речь считалась образцом звучащего русского языка. Потом долгое время эталонной была речь дикторов радио и телевидения. Сегодняшним студентам-филологам дают задание – записать и проанализировать речевые ошибки в телепередачах.

При этом серьезные лингвисты ведут себя все более и более толерантно. В словарях все чаще появляются пометы, допускающие варианты произношения. Можно говорить «берёста», а можно и «берестА» с ударением на последнем слоге. Норма – «творОг», но допустимый вариант произношения, хотя и с пометой «разг.» – разговорный – «твОрог». Точно так же узаконен разговорный вариант «новорОжденный» вместо традиционного «новорождённый». Норма – «Ягодицы», но вполне допустимо, как советовал Маяковский, сесть на «ягодИцы» – в любом случае Земля окажется покатой.

Старинное слово «ворожеЯ», которое стало камнем преткновения в момент появления крема для лица с таким названием, теперь рекомендуется произносить с ударением на предпоследнем слоге, а ударное «Я» признано устаревшим. Мне долго не давалось идущее от французского языка произношение «жалюзИ». Очевидно, неискушенных во французском стало очень много – и в новейшем словаре в качестве нормы представлено произношение «жАлюзи», а исходно верное – в скобочках, вариантом, с точно отражающей процесс перехода пометой «устаревающее». В скобках рядом со словом «афера» мягкое «Не рекоменд.: афёра».

По поводу этих и аналогичных новейших орфоэпических «допусков» моя подруга-учительница возмущенно сказала: «Все можно упростить – встанем на четвереньки и начнем лаять». Признаться, я тоже иногда думаю, что ученые-лингвисты столь толерантны и склонны к пониманию тяжелого положения малограмотных потому, что в своей повседневной жизни по большей части общаются с себе подобными, свободно владеющими языковой нормой людьми. Неграмотной и невнятной речи вроде той, которую профессор Хиггинс в раздражении назвал квохтанием осипшей курицы, им слышать не приходится или приходится, но крайне редко.

Хуже преподавателям дисциплин, требующих владения устной речью. Другая моя подруга, всю жизнь проработавшая экскурсоводом, а сейчас занимающаяся обучением этому делу студентов, с тоской говорит о бесперспективности большей части нынешних своих учеников. В их головы можно вложить исторические и культурные знания, а вот интонации, идущие, по ее мнению, от неформальной среды (скажем проще: кухонные и подворотенные), изменить намного труднее.

Над превращением Элизы Дулиттл из жалкого существа, издающего уродливые звуки, в безукоризненно правильно говорящую «герцогиню» полгода бились два экстра-классных специалиста по фонетике. К тому же и девушка, по признанию ее учителей, оказалась гениальной. Кто, где, как сегодня учит говорить правильно? Учителя в школе? Извините, они должны проходить программы и готовить учащихся к непрерывным проверкам, исключительно тестовым. Следовательно, на уроках говорить с детьми некогда и незачем.

В учебниках русского языка изредка мелькнет на полях слово, правильное ударение в котором надо запомнить, чтобы потом при необходимости (в тесте ЕГЭ, например) письменно же воспроизвести – вот и вся орфоэпия. На всякий случай – так называется раздел языкознания, изучающий нормативное литературное произношение. Но научить правильно ставить ударение в трех – пяти десятках слов не значит научить хорошо говорить. Есть законы произношения, есть культурная традиция, есть в конце концов серьезнейшая проблема взаимовлияния письменной и устной речи...

И если об этом всерьез не думать и не говорить, то перспектива превратиться в страну немых более чем реальна.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 009 (5382) от 22.01.2015.