В театре «Санкт-Петербург-опера» сравнили Моцарта и Сальери
В театре «Санкт-Петербург-опера» решили вновь разобраться, кто был талантливее — Моцарт или Сальери. Для сравнения в первом отделении зрителям представили концерт в костюмах из арий Моцарта, а во втором спектакль — оперу-буффа Сальери «Сначала музыка, потом — слова». Поставил их режиссер Юрий Александров, который под конец сезона отмечает 35‑летие творческой деятельности. Спектаклем дирижировал Хетаг Тедеев, концертом — Александр Гойхман.
Донна Элеонора — Софья Некрасова, Маэстро — Юрий Борщев, Поэт — Дмитрий Уди. / Фото Марата Шахмаметьева/предоставлено пресс-службой «Санкт-Петербург-опера»
Поставив рядом имена двух художников, Моцарта и Сальери, Пушкин сформулировал вопрос о силе абсолютного гения, поцелованного богом, и просто талантливого плодовитого художника. Моцарт написал множество прекрасной музыки за 35 лет жизни, а первую оперу — «Апполон и Гиацинт» — сочинил в 11 лет. Его современник Сальери (родился на шесть лет раньше австрийского гения) прожил 75 лет, был педагогом будущих великих композиторов Бетховена, Шуберта, Листа и написал почти четыре десятка опер…
Биография биографией, но главным доказательством гениальности, таланта или обыкновенного профессионализма остается музыка.
Первое отделение концерта, состоявшее из арий, дуэтов и ансамблей из моцартовских опер, оказалось не в пример намного более интересным и содержательным в сравнении со вторым, содержавшим постановку оперы Сальери. Она длилась около часа — сотни тактов композиторски выверенной, но в конце концов поднадоевшей музыки. Из-за академизма письма она показалась не смешной, как положено в шуточной опере-буффа, но, скорее, грустной, а вдобавок и создала ощущение безнадежности, коль скоро дала повод режиссеру рассказать о том, что в закулисной жизни театра не поменялось ничего за пару сотен лет. У примадонн остались такие же взбалмошные нравы, а халтура не уходила с подмостков.
…Состоятельный граф Опицио заказывает написать к празднику оперу всего за четыре дня, но за большие деньги. Совестливый Поэт (Дмитрий Уди) сначала сопротивляется, но после уговоров Маэстро (Юрий Борщев) соглашается, забыв про честь и приличия.
Юрий Александров взялся сам и за постановку, и за «художественное оформление», поставив на паузу своего многолетнего партнера Вячеслава Окунева. Зачем тревожить художника, если все равно ничего не меняется? Поэтому все оказалось вытащено «из подбора», начиная с пыльных париков и заканчивая «нафталинной» мебелью.
Один из грехов Сальери — многословие. Словесный текст взболтал словно в коктейле итальянские и русские слова как в номерах с музыкой, так и в диалогах. Не все было понятно без перевода: опера все же комическая, и жестоко оставить слушателей без понимания происходившего.
Скучная режиссура как будто умышленно клонировала то, что в «стопятьсотый» раз украшало мировые подмостки. Но за чем действительно было интересно наблюдать, так это за игрой певцов — за тем, чем славилось искусство Юрия Александрова с момента создания «Санкт-Петербург-оперы». Превзошла всех сопрано Софья Некрасова в роли рыжей бестии Донны Элеоноры, «певицы опера-сериа». Было впечатление, что публика присутствует при рождении новой звезды, причем не оперного, а драматического театра. Искрящаяся дикция, сверкающие взгляды, отточенность каждого слова, продуманность каждого жеста завораживали не меньше, чем пение. Ее соперница — «певица оперы-буффа» лирико-колоратурное сопрано Каролина Шаповалова пыталась перехватить пальму первенства, но затмить Элеонору шансов не было никаких.
Из-за вторичности постановочных приемов в памяти остался не спектакль, а концерт. Моцарт в костюмах получился чересчур академичным, певцы выходили с предельно серьезными лицами, словно на экзамен по сольному пению, хотя все это можно было вписать в общую концепцию действа, увидев в нем своеобразный кастинг XVIII века. Но сам по себе академический вокал, не испорченный режиссурой, может быть бесконечно прекрасен, что и доказали солисты гнезда Александрова.
После главного моцартовского стандарта — увертюры к «Свадьбе Фигаро» — сопрано Мария Бочманова вышла с бравурной арией Констанцы из «Похищения из сераля». Волнение чувствовалось во всем — от ровности звука до цельности формы, однако в целом певица сдала экзамен, и уже в «Аллилуйе» ее отпустило, и можно было слышать полет и свободу. Бас Геворг Григорян выразительно доложил о донжуанском списке завоеванных красавиц. Сопрано Валентина Феденева вновь пленила бесконечной красотой своего вокала. Вероятно, чрезмерная увлеченность звукописанием, глубокое погружение в образ своей героини — страдающей Графини в каватине из «Свадьбы Фигаро» — дали сбой, певица забыла текст. Однако дирижер не растерялся, продолжил играть, и певица смогла с блеском завершить номер.
Высшим проявлением моцартовской поэзии сиял дуэт Сюзанны и Графини в исполнении Валентины Феденевой и Евгении Кравченко. Гипнотизировал своим лирическим тенором и Сергей Алещенко в арии Дона Оттавио из «Дон Жуана». Секстет из финала этой оперы напомнил об одной из лучших постановок театра «Санкт-Петербург-опера».
По завершении вечера Юрий Александров вышел к публике, чтобы пригласить ее на премьеру следующего сезона. В один вечер в театре пойдут две оперы — «Директор театра» Моцарта и уже известная опера-буффа Сальери.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 122 (7205) от 07.07.2022 под заголовком «Еще раз о Моцарте и Сальери».
Комментарии