В Союзе художников работает необычная выставка «Лабиринты Федры»
В Союзе художников в зале «Трапеция» до 7 июля открыта необычная выставка «Лабиринты Федры» (18+), посвященная нескольким датам. Грядущему 90‑летию народного артиста РСФСР старейшего актера Александринского театра Николая Мартона. Поэтической драме Марины Цветаевой «Федра», вышедшей ровно 100 лет назад. Кроме того, открытие выставки совпало с важной в судьбе Цветаевой датой — 18 июня 1939 года она вместе с сыном вернулась в СССР из Парижа после 17 лет эмиграции. В Москве ее ждали муж Сергей Эфрон и дочь Ариадна, которые приехали раньше.
ФОТО Анны ФРАНЦУЗОВОЙ / предоставлено организаторами выставки
Марина Цветаева предчувствовала катастрофу. И все‑таки вернулась. Не могла иначе, ведь когда‑то обещала Сергею Эфрону, что, пока жива, всюду последует за ним, как собака.
Тема рока, неизбежности того, что предначертано, одна из главных в этой выставке. Впрочем, выставке ли? Или все же литературно-музыкальному спектаклю, как назвал ее Николай Мартон? Автор идеи и видеопроекций Анна Французова, дизайнер выставки Катарина Чакрлич и куратор Ирина Мамонова соединили мультимедийные технологии, театральную импровизацию, поэтическое слово и модные сейчас квесты.
Чтобы попасть в «Трапецию», нужно пройти через анфиладу других залов, где сейчас открыта выставка «Белая ночь» (0+). На стенах — множество картин на эту петербургскую тему. В «Трапеции» попадаешь в пустое пространство, где, как кажется поначалу, нет ничего. Только выкрашенные в белый цвет перегородки, образующие лабиринт. Потом замечаешь видеоэкраны, где разыгрываются сценки из цветаевской драмы. Играют Мартон, молодые актеры Анна Коршук и Станислав Варламов. На стенах закреплены так называемые аудиоточки. Рядом — тексты стихов, которые звучат в наушниках. Поэтическую подборку сделал сам Николай Мартон, знаток поэзии и великолепный чтец. Стихи Марины Цветаевой, Осипа Мандельштама, Оскара Уайльда (все — о Федре) читает он сам и актриса Театра Комиссаржевской Валентина Панина. Русский язык в их исполнении обретает алмазную твердость и алмазный же блеск.
По словам Николая Мартона, артиста старой театральной школы, принятого в Александринку более 60 лет назад еще Леонидом Вивьеном, ему в последнее время очень интересно работать с молодыми режиссерами, и он с удовольствием «ввязывается» в новые необычные проекты. Потому он с готовностью согласился поработать над «Лабиринтами Федры», где играет царя Тезея, отца Федры и Ариадны.
— В моей творческой жизни было немало царей, императоров и королей, — замечает артист.
На сцену родного Александринского театра он выходил в ролях Николая I, Наполеона Бонапарта. В музыкальном фильме «Прекрасная Елена» по оперетте Оффенбаха играл Агамемнона. Был в его судьбе и лабиринт Минотавра — в спектакле Евгении Сафоновой «Цари», поставленном по мотивам одноименного произведения Хулио Кортасара, артист сыграл царя Миноса. Спектакль шел на чердаке Александринки, окнами выходящем на квадригу Аполлона.
И вот теперь — Тезей. Строки Цветаевой полны такой страсти и такой боли, что почти невозможно вынести. Вероятно, в ее Федре есть что‑то и от личности самой поэтессы. «Безумье — и благоразумье, Позор — и честь, Все, что наводит на раздумье, Все слишком есть Во мне, — все каторжные страсти Свились в одну! Так в волосах моих — все масти Ведут войну», — написала она в 1915 году, будучи совсем юной.
Следуем по лабиринту выставочного зала дальше. Очередная аудиоточка. Надеваем наушники. Мартон своим бархатным глубоким голосом читает Мандельштама:
Я не увижу знаменитой «Федры»
В старинном многоярусном
театре
С прокопченной высокой
галереи
При свете оплывающих свечей…
В старинном многоярусном Александринском театре Николай Сергеевич Мартон служит более 60 лет. И говорит, что каждый раз, приходя в театр, кланяется ему.
— Я отметил здесь уже много юбилеев, — говорит Николай Мартон. — Теперь вот впереди — девяносто. Страшное дело. Казалось бы, лучше б его не было. Пусть бы хотя бы восемьдесят. Чтоб еще десять лет у меня было впереди и я мог бы сыграть пять-шесть ролей. А с другой стороны, наверное, девяносто — это хорошо. Мне сказали, что в Петербурге сейчас всего 28 тысяч человек, кому 90 и больше… В театре ко мне относятся очень хорошо. Художественный руководитель Валерий Владимирович Фокин всегда идет мне навстречу. Конечно, я прошу его не о зарплате — о новых работах. В последнее время часто делаю моноспектакли. Большие роли для меня уже довольно трудны. А моноспектакль, я думал, ну сыграю. Оказалось, что моноспектакли в десять раз труднее больших спектаклей. Это как крупный план в кино. Зритель сидит рядышком. И ты должен быть очень искренним, очень точным в передаче мыслей и чувств. И нет у тебя никаких помощников, нет у тебя партнера.
Сейчас в его репертуаре — «Вертинский. Русский Пьеро», «А. С. Пушкин. Стихи и мысли»… Впереди — новые работы. В будущем сезоне увидим артиста в спектакле Константина Богомолова «Мать» по мотивам известного произведения Максима Горького. Идет работа над спектаклем по письмам Вольтера и Екатерины II, где он сыграет вместе с Эрой Зиганшиной.
Юбилей же, возможно, отметит не спектаклем, а концертом на Новой сцене, в камерном пространстве на 50 – 80 зрителей.
— Я хотел бы спеть русские романсы. Спеть как драматический артист, который прожил очень долгую и хорошую жизнь, — говорит Николай Сергеевич. — Готовится и еще один подарок для меня. Мой старинный друг Владислав Чернушенко предложил мне показать в сентябре-октябре на сцене Капеллы три наши совместные работы — «Иван Грозный», «Царь Иудейский» и «Моцарт и Сальери».
Пусть все планы сбудутся.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 116 (7692) от 27.06.2024 под заголовком «В лабиринтах судьбы».
Комментарии