Сияние сверкающих красок. В Михайловском замке открылась выставка Ивана Годлевского
В анфиладе выставочных залов — 70 произведений мастера из собрания Владимира Каплунова, а также картина «Нева» из коллекции Русского музея.
«Нева». Ленинград. 1966 г./ФОТО предоставлено пресс-службой Государственного Русского музея
Первое впечатление от выставки можно выразить словами «праздник цвета». Яркие, открытые цвета, смелые сочетания вроде изумрудно-зеленого и пылающего красного, солнечно-желтого и нежно-розового — фирменный стиль художника, который большую часть жизни прожил в СССР, но выглядит при этом совсем несоветским — «французистым».
Впрочем, в советском искусстве эпохи оттепели было немало «парижан». Присутствует картина «Праздник жизни. Исаакиевская площадь», написанная в 1954 году. Похоже, что это пейзаж после дождя. Воздух еще влажный, но купол Исаакия уже отражает солнечный свет. На этом фоне — молодая пара. Девушка с высокой прической, в белом платье и молодой человек в строгом костюме. Они держатся за руки. Возможно, это выпускной бал. Или свадьба? «Это же про наших родителей, про их юность», — сказала моя ровесница, увидевшая картину на вернисаже. По настроению и стилистике похоже на фильм Марлена Хуциева «Мне двадцать лет» («Застава Ильича»), снятый по сценарию Геннадия Шпаликова.
В оттепель в искусство хлынул поток свежего воздуха. В декабре 1956 года в Эрмитаже открылась выставка Пабло Пикассо. В середине пятидесятых на третий этаж музея, в бывшие фрейлинские комнаты с низкими потолками, переехали из запасников картины импрессионистов и постимпрессионистов из коллекций Щукина и Морозова. Их животворящее влияние отразилось в творчестве многих неофициальных художников. Они ходили на «третий этаж», как в храм.
Но был еще один святой источник свободы в искусстве, который, собственно, никогда не иссякал, но лишь ушел под землю в годы торжества соцреализма. В послевоенном советском Ленинграде, как ни парадоксально, еще много чего оставалось от императорского Петербурга. И речь не только о дворцах и особняках, превращенных в музеи и дома культуры. Но прежде всего о людях, родившихся еще во времена Российской империи. Годлевский получил инъекцию нового искусства, воплощенного в творчестве французов рубежа ХIХ–ХХ веков и мастеров русского авангарда той же поры, во время учебы в Академии художеств в мастерской Александра Осмеркина в 1938 – 1941 годах.
«Ленинградская «мастерская Осмеркина» в моей памяти всегда всплывает сиянием сверкающих красок», — вспоминал Годлевский.
На выставке художника есть несколько картин Осмеркина — «Натурщица у станка» (1922) и «Новая Голландия» (1945). Реверанс блистательному мастеру, воспитавшему многих талантливых художников. О нем рассказывают легенды. Как он всегда шел против течения, вне строя. Даже одевался «старорежимно» — лисья шуба, соболья шапка, трость с серебряным набалдашником, иногда — живые цветы в петлице. (Кстати, Осмеркин был одноклассником Александра Вертинского и впоследствии, когда тот вернулся из эмиграции, их общение продолжилось.) Был смелым и в поступках, и в словах, и, конечно, в искусстве. Хранил сам и передавал ученикам методы мастеров русского авангарда, в частности, объединения «Бубновый валет», членом которого был когда‑то. Боготворил Сезанна. За это поплатился. Когда начальство Академии художеств обвинило его в формализме и потребовало отречься от Сезанна и прочих французов, отказался наотрез, сказав: «Надо быть дураком, чтобы не понимать Сезанна».
Иван Годлевский унаследовал от мастера многое, его творчество основано на фундаменте, заложенном Дереном, Вламинком, Марке, Матиссом и Ван Гогом. Унаследовал и бессребреничество. Если ради свободы в искусстве надо отказаться от денег, значит, мужественно выбирается бедность.
Его персональная выставка, которая прошла в ленинградском Союзе художников в 1961 году, имела оглушительный успех. Чтобы попасть на нее, нужно было сначала постоять в длинной очереди, которая начиналась на улице. Планировалось турне по 12 городам. Но тут случился скандал в московском Манеже, когда Хрущев кричал на «формалистов», и турне отменили.
На нынешней выставке много пейзажей. Крым, Русский Север, Ленинград. Наш город на полотнах Ивана Годлевского узнаваемый, но будто увиденный во сне. «Медный всадник», набережные Невы, канал Грибоедова, где под самой крышей находилась его мастерская… Но город предстает «сиянием сверкающих красок», таким ярким, будто расположен не на севере, а на той же широте, что Марсель или Рим. И люди — на портретах, и стаффаж, фигурки, населяющий городские пейзажи, тоже яркие. Я помню Ленинград семидесятых, и мне кажется, в уличных толпах все же главенствовали темные цвета — черный, серый. Что ж, у художника свой взгляд. Он говорил: «Этот город чудо. Но писать его надо не в лоб, а через призму поэтического восприятия».
Волею судьбы Иван Годлевский на закате жизни оказался‑таки во Франции, жил в Париже и в деревне Ле Прадетт, много работал и с успехом выставлялся.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 132 (7461) от 20.07.2023 под заголовком «В сиянии сверкающих красок».
Комментарии