В Петербурге заработала выставка «Пятое измерение. Ахматова и Булгаков»
Преодолеть границы пространства и времени можно в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме, где открылась первая послекарантинная историко-художественная выставка «Пятое измерение. Ахматова и Булгаков».
ФОТО Игоря ЛЮБИМОВА
В ее подготовке участвовали, кроме музея Ахматовой и двух музеев Булгакова, московского и киевского, еще десяток других институций: библиотеки, архивы... Организаторы придумали оригинальную концепцию – соединили подлинные предметы советского быта, графику ленинградских и московских художников 1920 – 1960-х годов, драгоценный рисунок Модильяни, рукописи Ахматовой и Булгакова... А выставочный зал превратили в коридор коммунальной квартиры, в который выходит множество старинных дверей. За каждой – увлекательный сюжет, связанный с судьбами двух писателей-современников. Получилась тотальная инсталляция, которая работает как портал во времени, погружая зрителя в прошлое.
В работе над «ахматово-булгаковской» выставкой участвовал коллектив Музея Ахматовой, художники Сергей Падалко, Нестор Энгельке, Ирина Бируля...
Красота с помойки
Сюжетов на выставке много. Начнем с окон и дверей. Кто из любящих Петербург не страдает, глядя на старые дома, изуродованные пластиковыми окнами и железными дверями? Пресловутый «евроремонт» уничтожает подлинную красоту. Но не так давно в городе появилась группа «Двери с помоек», созданная молодыми энтузиастами. Они реставрируют двери и окна, павшие жертвой «евроремонта», и потом пристраивают их в добрые руки. В художественной акции они участвуют впервые. Специально для выставки петербургский художник Нестор Энгельке вырубил на дверных филенках портреты Анны Ахматовой и Михаила Булгакова.
«Вы во мне, как наважденье»
Через старинное полукруглое окно виден абрис обнаженного женского тела. Это подлинный рисунок Модильяни, запечатлевшего Ахматову. Гордость музейной коллекции. И память о красивом романе. Это случилось в Париже летом 1910 года.
В черноватом Париж тумане,
И наверно, опять Модильяни
Незаметно бродил за мной,
– писала спустя много лет Ахматова.
Он был пленен ее обликом и однажды признался: «Вы во мне, как наважденье». Рисунки, на которых Ахматова изображена обнаженной, он создал по памяти и передал ей во время ее второго визита в Париж, в 1911 году. Ахматова увезла их в Россию. Она говорила, что рисунков было 16. Но остался один. По одной версии, они хранились на чердаке дома Гумилева в Царском Селе, и после его расстрела и обысков их скурили матросы, пустив бумагу на «козьи ножки». По другой версии, изложенной ею позднее Исайе Берлину, они погибли в блокаду.
Истории вещей
Еще один трогательный сюжет – фотографии из семейных архивов, предоставленные для выставки петербуржцами. Люди 1930 – 1960-х годов. А вот виды Москвы и Ленинграда этого времени. Графика Николая Тырсы, Георгия Верейского, Анатолия Каплана, Александра Ведерникова... Свои истории рассказывают вещи, которые их окружали.
Графины советских времен. Лампа с зеленым абажуром. Абажур алого шелка над круглым столом. Символы дома, уюта, разрушенного революцией. «К уху жарко приникает Черный шепоток беды – И бормочет, словно дело Ей всю ночь возиться тут: «Ты уюта захотела, Знаешь, где он – твой уют?».
Вещи создают стиль эпохи и представляются не только эстетическими объектами, но и чем-то живым, одухотворенным. Взять хотя бы телефон. В квартире, где жила Анна Ахматова, номер был шестизначный: Ж2-12-40. Висел в коридоре на стене. Значит, долгие разговоры по душам не предполагались. Ночной звонок и вовсе вызывал тревогу...
Отношениям со Сталиным посвящена одна из комнаток на выставке. Портрет Сталина. Отчаянное письмо Ахматовой, датированное 1 ноября 1935 года, написанное вскоре после того, как арестовали и увели из этой самой квартиры номер 44 ее мужа – Николая Пунина и сына – Льва Гумилева.
На этой выставке есть дверь, которая не ведет никуда. Она заклеена сургучом, надпись: «Опечатано». Таких дверей было немало в ленинградских и московских коммуналках. Соседи знали – жилец, уведенный НКВД, вернется не скоро. Если вообще вернется.
«Ваша очередь мыть коридор»
Ахматова и Булгаков были осколками прошлого, интеллигентами старой школы. И оба долго мыкались в коммунальных квартирах. Относились к ним по-разному. Булгаков страдал от вынужденного соседства с совершенно чуждыми ему по духу людьми.
Описания коммунального быта можно найти во многих произведениях писателя – от ранних рассказов («Самогонное озеро») до «Театрального романа» и «Мастера и Маргариты».
Ахматова же переносила все неудобства стоически. Она по природе своей была бездомной, часто и подолгу жила у друзей. И все же иногда и у нее прорывалось что-то вроде жалоб. Вот что пишет Лидия Чуковская в «Записках об Анне Ахматовой».
«Я спросила у Анны Андреевны, как у нее дела с комнатой. Видела ли она ее?
– Да, я ездила смотреть вместе с Алешей. Этаж пятый, лифт не каждый день. Комната вроде этой, только длиннее. Стоят две кровати, а между ними может пройти канатоходец. Кроме моей комнаты – еще восемь. Мне будут стучать в дверь: «Товарищ Ахматова, ваша очередь мыть коридор». Запись датирована 27 января 1954 года.
Как же писали в обстановке коммунального быта, под аккомпанемент соседских разговоров, пьяных скандалов, шум радио? Только уходя в «пятое измерение», дарованное воображением, творчеством.
В одной из комнаток на выставке устроен «Подвал памяти». Заходишь – а там полки, уставленные трехлитровыми банками. В них – «тайные мысли, навсегда потерянные сувениры и рукописи, которые не горят». Черновики ахматовской «Поэмы без героя», где к ней, встречающей 1941 год, приходят в гости тени из 1913-го...
Или вспомним превращения с пространством из булгаковского романа «Мастер и Маргарита», ставшего его творческим завещанием. Коровьев объясняет удивленной Маргарите, как в обычной московской квартире смогли поместиться и лестница, уходящая в бесконечность, и огромные бальные залы: «Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до желательных пределов. Скажу вам более, уважаемая госпожа, до черт знает каких пределов!».
Пятое измерение, шестое чувство, тайны творчества.
Выставка продлится до 11 октября. Вход – по отдельному билету. Посещение рассчитано примерно на час.
Комментарии