В Петербурге проходит первый музыкальный фестиваль имени Станислава Горковенко
До 7 декабря в Петербурге проходит первый музыкальный фестиваль имени Станислава Горковенко. Программа посвящена 85‑летию со дня рождения известного советского дирижера, которое музыкальная общественность отметит в январе будущего года. Художественный руководитель фестиваля композитор и дирижер Антон ЛУБЧЕНКО рассказал обозревателю «Санкт-Петербургских ведомостей» Зинаиде АРСЕНЬЕВОЙ о неизвестных произведениях известных композиторов, многие из которых представлены публике впервые.
Фото предоставлено пресс-службой фестиваля имени Станислава Горковенко
— Антон, почему вы согласились взять на себя художественное руководство новым фестивалем? Насколько я знаю, вы очень заняты.
— Петербург считаю своим вторым родным городом. Я родился в Москве, но воспитывался и рос в Петербурге. Всем, что умею как музыкант, я обязан своим ленинградским-петербургским учителям, многих из которых уже нет в живых. Этим фестивалем я хотел бы отдать им долг.
Этот проект не первый для меня в Петербурге. Вместе с дирижером Владимиром Ивановичем Федосеевым мы сделали фестиваль «На страже мира». Вместе с комитетом по культуре города мы планировали, что он будет ежегодным. Но помешала пандемия.
— Концепция фестиваля, придуманная вами, — открытие неизвестных ранее сочинений известных композиторов. Расскажите об этом, пожалуйста. Вот, например, сюита Валерия Гаврилина «Свадьба»…
— История довольно печальная. Так получилось, что семья Валерия Гаврилина часто переезжала, и во время одного из переездов ноты были потеряны. Возможно, кто‑то по невнимательности случайно выбросил рукопись. Это произведение изначально было задумано композитором как большое действо с балетом, хором, и полностью его восстановить невозможно — оно утеряно навсегда, безвозвратно. Но вот материалы к сюите «Свадьба», которые изначально были написаны как эскизы, — сохранились.
Существует переложение нескольких частей для оркестра народных инструментов, и даже в этом виде исполнялось. Но не вся сюита, и, кроме того, Валерий Гаврилин писал ее для симфонического оркестра. Я очень рад, что фестиваль дал возможность сыграть эту музыку.
— В программе фестиваля премьера симфонии № 2 немецкого композитора Курта Вайля. Она никогда не исполнялась в России?
— Не только Вторая симфония, но и очень многое из его наследия никогда не исполнялось в России. Вайль написал больше десяти опер. В России звучала только опера «Возвышение и падение города Махагони». А хорошо у нас знают «Трехгрошовую оперу», которая, строго говоря, и не опера, а музыка к пьесе Бертольда Брехта.
В 1920 – 1930‑е годы Вайль только начинал свой путь, а в СССР в это время опустился «железный занавес», и все новое, что появлялось в искусстве Запада, с трудом проникало сюда. В 1930‑е годы Курт Вайль эмигрировал из Германии сначала во Францию, потом в Америку, где начал писать мюзиклы и практически оставил музыку академическую. К концу XX века его сочинения обрели серьезную популярность не только в Германии, но и во всем мире. В СССР влияние его творчества испытал Альфред Шнитке, потому что много лет жил на Западе и имел доступ к этой музыке. Но в России Вайль продолжал оставаться практически неизвестным, и только сейчас здесь начинают открывать этого композитора. Очень рад быть одним из первооткрывателей его музыки в нашей стране.
— Главное событие фестиваля — первое исполнение музыки Сергея Прокофьева к фильму Игоря Савченко «Партизаны в степях Украины», снятому во время войны в 1942 году. Она должна прозвучать в Большом зале Филармонии на закрытии фестиваля 7 декабря. Как вы работали над восстановлением партитуры? Что это за музыка? Сохранился ли фильм?
— Фильм сохранился, его можно найти в Интернете. И музыка Прокофьева там звучит, но не полностью: обычно в фильме используется далеко не все, что написано композитором. Поэтому зачастую киномузыку исполняют позже отдельно, чтобы слушатели могли ознакомиться с полной работой.
Ноты «Партизан», к сожалению, сгорели во время пожара на «Мосфильме». Но сохранился рукописный дирекцион — это такой детализированный клавир с подробными пометками, сделанными Прокофьевым для его ассистентов, — объяснения, как расписывать оркестровку.
Не секрет, что с конца 1930‑х годов Прокофьев прибегал к помощи ассистентов. Это не значит, что он не занимался инструментовкой лично — его пометки самые тщательные, не оставляющие вопросов. Но он вынужден был экономить время и силы, так как был уже не очень здоровым человеком, пережившим несколько инсультов.
По этим дирекционам я и работал над воссозданием партитуры, как ассистент Прокофьева. В данном случае выходит, что свои пожелания он адресовал и мне тоже. Удивительное и необычное чувство, будто прошел через время и вступил в контакт с композитором, когда в общении с ним можешь проследить ход его мыслей.
— Один из концертов фестиваля посвящен Дмитрию Кабалевскому — композитору, музыковеду и просветителю. В декабре в Малом зале Филармонии будет ретроспектива знаменитых «юношеских» концертов Кабалевского. Тогда же будет исполнена — опять же впервые в России — его «Фантазия» на тему фантазии Шуберта. Чем вам интересен Дмитрий Кабалевский?
— «Фантазия» Кабалевского будет исполнена впервые не в России, а в Петербурге — знаю, что в Москве она однажды звучала. Хотя единственная сделанная при жизни автора запись произведена не в СССР, а в Италии с оркестром RAI, хотя и солировал наш Эмиль Гилельс. Кабалевский не написал ни одной ноты за Шуберта, но оркестровый стиль выдержал в духе своего времени. Получилось так, как если бы Шуберт жил в советское время и писал музыку. Сочинение невероятной красоты. На Западе оно достаточно известно, издан целый ряд современных записей с достойными европейскими пианистами и оркестрами.
Дмитрий Кабалевский — один из самых талантливых русских композиторов советской эпохи, незаслуженно забытый. Его музыка потрясающая, драматическая, глубокая, написанная в лучших традициях, идущих от Чайковского, Рахманинова, Танеева, Скрябина… Сейчас самое время восстанавливать эту музыку в концертной жизни России.
— Много ли таких неизвестных, пропавших или незаслуженно забытых сочинений?
— Много.
— Вы и композитор, и дирижер. Скажите, насколько свободен дирижер в трактовке музыкального произведения, не им написанного?
— Это зависит от вкуса и интеллекта исполнителя — не только дирижера, любого, кто занимается интерпретацией музыки. Задача музыканта — раскрыть то, что стоит за нотными знаками. Если проводить аналогии с литературными произведениями, то улавливать и пытаться передать не только текст, но и подтекст. Для этого хорошо бы знать о композиторе, о его жизни и творчестве, о стиле его эпохи, о событиях, происходивших в те времена. Чем больше знаешь, тем больше у тебя оснований надеяться, что твои трактовки не противоречат, а раскрывают автора, и тем больше можешь позволить себе самому определять степень своей исполнительской свободы.
— Не так давно в Большом зале Филармонии был концерт, где музыку Рахманинова играл британский пианист Фредди Кемпф. Какую овацию ему устроили! То, что еще недавно было в порядке вещей — гастроли музыкантов, сейчас стало редкостью.
— Кстати, с Фредди Кемпфом мы сыграли в Дубае вскоре после начала спецоперации — 5 марта. Это было на фестивале «Восточная симфония», куда пригласили замечательный Южно-Уральский симфонический оркестр. Мы играли музыку Чайковского. В первом отделении солировал Фредди. Во втором я дирижировал Шестую симфонию — самую пронзительную, трагическую. Концерт произвел ошеломляющее впечатление. Тогда еще никто не понимал, что происходит, — мир только открылся после пандемии. А вскоре начались отмены выступлений русских артистов и вообще всего русского.
Но, на мой взгляд, истерия постепенно спадает. Недавно я дирижировал в Германии, мы со знаменитой Майнингенской капеллой исполняли симфоническую сюиту Римского-Корсакова «Шехеразада». И я, русский музыкант, не чувствовал никакой неприязни, никто не требовал отменить концерт. В финале зрители устроили стоячую овацию. Аплодисменты усилились, когда я поднял над головой партитуру Римского-Корсакова, указывая, что все восхищение публики должно быть адресовано ему. Люди аплодировали русской музыке и русскому дирижеру.
Не буду вдаваться в рассуждения о политике. Я артист, и мое дело — искусство. Но совершенно точно ни Римский-Корсаков, ни Чайковский, ни Рахманинов не имеют отношения к современным событиям. Я надеюсь, что здравый смысл возобладает. Как можно представить себе культурную жизнь любой страны без Чайковского или Римского-Корсакова, Рахманинова и Прокофьева? Композиторам отмены никакого вреда не принесут, они могут навредить лишь людям, которые останутся обделенными. Шаг за шагом мир приходит к осознанию, что без русской музыки планете не прожить.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 224 (7308) от 29.11.2022 под заголовком «Партитуры не горят».
Комментарии