В Петербурге открылась выставка «Антимиры Николая Сажина»

В Музее искусства Санкт-Петербурга XX – XXI веков открылась выставка «Антимиры Николая Сажина» (16+).

ФОТО АВТОРА

Творческий путь этого художника начался в 1970‑х, ушел он из жизни в 2019 году. Среди коллег и почитателей Николай Сажин был известен как мистификатор, мистик и интеллектуал.

На вернисаже художник Валерий Лукка, вместе с Сажиным обу­чавшийся в Академии художеств, вспоминал, что тот «уже на первом курсе активно заявил о своем оригинальном эстетическом мировоззрении» и потом лишь совершенствовал его. Хотя у Сажина были свои ориентиры среди великих (Макс Клингер, Ив Танги, Павел Филонов), очевидных следов чьего‑то конкретного влияния в его работах не найти. Он переплавлял чужие находки, создавая свой собственный язык — дерзкий и многосмысленный.

Художественный критик и поэт Дмитрий Северюхин уверен в том, что, хотя картины Сажина кажутся понятными, каждая из них представляет собой загадку, требует вдумчивого созерцания и предполагает многообразие интерпретаций. «Перед ними нужно медитировать», — считает Северюхин.

Известно, что в мастерской Сажина на стенах висели черепа животных, в аквариуме жили оранжевые лягушки, а по всем горизонтальным поверхностям (ну или почти по всем) были разложены пустотелые калебасные тыквы. И все это служило не только фоном, но и источником вдохновения, отражаясь и причудливо преломляясь в творчестве мастера.

На выставке в Музее искусства Санкт-Петербурга XX – XXI веков представлена живопись и графика из коллекции самого музея и собрания семьи художника. И да, здесь легко отыскать и экзотических лягушек, и гротескные образы, навеянные формами тыкв.

При этом сюжеты могут быть самыми разнообразными: «Стена», «Пугало», «Пейзаж с красной бабой», «Мадам Баттерфляй», «Рыжая стерва»… Чаще всего Сажин обращается к мифу, мистерии и создает как циклы («Мифы и вариации», «Весна священная»), так и отдельные работы («Автопорт­рет в виде головы Олоферна»). Но даже «Старый диван» в его интерпретации оборачивается ­мистическим, сумеречным царст­вом Морфея и Эроса — нужно только приглядеться.

Любовь и смерть как силы, создающие жизнь и движущие нашим миром, как стихии, из которых сотканы люди, всегда занимали Сажина. Он находил их корни в древних преданиях, а следы — в любой из окружающих мелочей. Для его работ характерны предельно дерзкие, броские сочетания красок, игра с фактурами и мощнейший темперамент.

Яркий пример тому — цикл «Весна священная». Это не про балет Стравинского, Рериха и Нижинского, не про античный ритуал-жертвоприношение. Это про исток и обновление жизни. На деревянных панелях художник изобразил могучих рыб и земноводных (в том числе тех самых оранжевых лягушек). И каждый из зрителей, надо полагать, найдет этим пульсирующим сгусткам цвета и форм собственную трактовку. Одна из них: рыбы выходят на сушу, отращивают конечности, эволюция начинается с большого взрыва цвета и плоти.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 135 (7711) от 24.07.2024 под заголовком «Эволюция мистификатора».