В Московской консерватории состоялась премьера сочинения Владимира Мартынова «Халкидики»
В Малом зале Московской консерватории состоялась мировая премьера сочинения Владимира Мартынова для маримбы, вибрафона, барабанов и органа в исполнении Петра Главатских и Софьи Иглицкой.
ФОТО Manuel Nägeli on Unsplash
Один из лучших перкуссионистов современности Петр Главатских выстроил свою новую программу из двух отделений. Концерт открылся «Клятвой» для маримбы соло Алексея Сюмака, продолжился его циклом «Черных облаков» Эдисона Денисова и завершился экскурсом в историю музыки для ударных — знаменитой композицией Rebonds B Яниса Ксенакиса. Сочинения Сюмака, Денисова и Ксенакиса при всей разнице эстетик и моделей показали, как легко сегодня слушается музыка, которая еще недавно могла казаться кому‑то резкой и авангардной. Напомнили они и о том, что сольные концерты перкуссионистов остаются большой редкостью в академических концертных залах, впрочем, ударников, готовых к двухчасовому сольному высказыванию, в стране совсем немного. Когда‑то сюда регулярно приезжала выдающаяся виртуозка Эвелин Гленни, которую привозил фонд «Музыкальный олимп». Впрочем, Петр Главатских эту нишу превосходно занимает, лихо орудуя всем арсеналом ударных. В двух частях пьесы Сюмака он вслед за композитором разъял «Клятву» на две полярные составляющие — заполошный, безудержный, инстинктивный порыв и рефлексию на порыв, словно в оцепенении осознающую всю ответственность клятвоприношения.
«Черные облака» Денисова стали абсолютным лирическим центром и лирической же кульминацией всего концерта. В них красота звукового ландшафта, рождаемая прихотливым, лишенным тональной гравитации письмом, преображала стучащую природу ударных до чего‑то эфемерного, призрачного. Петр с палочками в руках был в эти моменты похож на художника, творящего за мольбертом на глазах у изумленной публики. Наконец, культовый опус Ксенакиса Rebonds B (или «Ребонды», как их по‑свойски называют на русском) показал, как один человек может производить эффект многорукого бога, вершащего свой небесный ритуал. Ксенакис, этот бог всех перкуссионистов второй половины ХХ века, идеально подготовил мировую премьеру Владимира Мартынова.
Говорить на языке музыки: чем порадует в этом сезоне Академический симфонический оркестр петербургской ФилармонииПосле концерта Владимир Мартынов, присутствовавший на премьере вместе с супругой Татьяной Гринденко, со свойственной ему иронией вновь, как и в своей книге, заметил, что все давно уже написано. Идею «конца времени композиторов» он успешно продолжил в новом сочинении, где ближе к концу начали мелькать с упрямой настойчивостью цитаты из «времени композиторов» — фигуры из «Болеро» Равеля, мотивчик из Девятой Бетховена, ряд менее опознаваемых античных масок. Если маска «Болеро» намекнула об идее неуклонности и во многом фатальной наступательности, то Девятая Бетховена напомнила об «Оде к радости» и пространстве Элизиума, где все пребывают в вечной радости без земных страданий и забот.
Эти темы, давно ставшие символами, эмблемами, за которыми тянется шлейф прямых и более широких ассоциаций, выступили здесь цементирующими элементами, на которых вырастала земля острова. А цементировать было что. В отсутствие непосредственной программы новое сочинение своим названием направляло сознание слушателей в сторону мифического возникновения Халкидик. Петр Главатских так комментировал написанное: «Битва богов и титанов завершилась победой богов, но какой ценой! Посейдон уронил свой трезубец во время боя, и он обернулся Халкидиками — тремя островами: Афоном, Ситонией, Кассандрой. Этими островами и стали ударные инструменты вокруг моря, которым, конечно же, был орган».
Цикличное развитие нового произведения Мартынова шло во многом по принципу концентрических кругов. Элемент за элементом, интервал за интервалом, гармония за гармонией, фактура за фактурой добавлялись в этих кругах слой за слоем, утаптываясь по принципу минималистского повторения, вбирая в свою орбиту все, что встречалось на пути. Двухдольность дискутировала с трехдольностью, нежное и нерешительное вытеснялось более жизнеспособным и брутальным, вечно женственное в краю моря и солнца требовало утверждения мужского, прорвавшегося в мощном «посейдонском» соло на барабанах.
Оцепеневшие слушатели эпизод за эпизодом входили в звуковой транс, теряя ощущение реальности, чему способствовала идеальная акустика Малого зала Московской консерватории. «Халкидики» начинались с так называемой камертонно-настроечной квинты «ля-ми» для того, чтобы через час прийти к торжествующему ре-бемоль мажору, далекой романтической тональности любви. Все это время думалось о том, как хорошо бы все это поставить в танце, временами вспоминалась и скандальная «Гора Олимп» Яна Фабра, длившаяся 24 часа. Орган, отвечавший за стихию воды, всей своей звуковой фактурой отождествлявший движение хлябей, безоговорочно принимал в свой космос земное начало ударных. Орган и ударные, звучавшие и соло, и в дуэте, не просто удивляли, но ошеломляли органикой тембрального и ритмического взаимодействия, открывая необъятные перспективы для творчества.
Читайте также:
Венгерский танец на бис. В Филармонии выступили Денис Мацуев и Владимир Спиваков
Певцы Людмилы и Руслана. В Мариинском театре выступили лауреаты Конкурса вокалистов имени Глинки
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 57 (7879) от 01.04.2025 под заголовком «Новые «Халкидики»».
Комментарии