В Мариинском театре реконструировали «Дочь фараона» в постановке Мариуса Петипа
Как мы уже сообщали читателям, в Мариинском театре реконструировали «Дочь фараона» в постановке Мариуса Петипа на музыку Цезаря Пуни. Это первый «полнометражный» балет Петипа, тогда еще танцовщика императорского балета (он танцевал на премьере главную мужскую партию Таора). Премьера в 1862 году имела ошеломляющий успех. Она послужила началом эры русского классического балета, большого пути Петипа-хореографа, знаменитых балетов-феерий. Либретто написано по «Роману о мумии» Теофиля Готье, который был вдохновлен поездкой в Египет в 1857 году. Петипа ездил в Париж к Готье согласовывать вопрос о либретто. А интерес к Древнему Египту был разбужен еще походами Наполеона. Постановка поражала роскошью: огромное количество действующих лиц, статистов, шествия, массовые танцы и сольные вариации, невероятно богатые декорации и костюмы. За декорации к этому балету художник и декоратор дирекции Императорских театров Андрей Роллер получил звание академика и профессора Императорской академии художеств. Юрий ФАТЕЕВ, исполняющий обязанности заведующего балетной труппой Мариинского театра, рассказал «Санкт-Петербургским ведомостям» подробности о реконструкции спектакля на петербургской сцене.
© Мариинский театр. Фотограф Наташа Разина. 2023 г.
— Юрий Валерьевич, неужели сегодняшние зрители видят восстановленный спектакль Петипа 1862 года? Как эту хореографию возможно восстановить?
— Практически невозможно. Мы восстановили этот балет таким, как он шел в конце XIX — начале XX века. Сам Петипа неоднократно делал редакции, изменял, добавлял вариации для бенефицианток к этому балету. Многие балерины выбирали этот спектакль для бенефисов — и на сцене Мариинского, и на сцене Большого театра этот спектакль пользовался большим успехом. Спектакль шел еще в 1920‑е годы при советской власти, в 1928 году — последний раз на сцене Мариинского театра. Более 60 лет он был бессменно в репертуаре, уникальный случай!
Николай Сергеев, танцовщик и режиссер балета, на рубеже XIX – XX веков записывал балеты Мариинского театра. Он пользовался уникальной «нотнолинейной» системой записи балетного танца, которую придумал тоже танцовщик Мариинского Владимир Степанов — каждое движение у него было зашифровано подобно музыкальным знакам. Прежде всех танцовщиков учили этой системе записи, но сейчас таких специалистов единицы. По таким записям и реконструируются балеты Петипа.
Над реконструкцией балета сейчас работали итальянский танцовщик и хореограф Тони Канделоро и его ассистент Хуан Бокамп. Он работает как исследователь архивных записей Сергеева, которые хранятся в Гарвардском университете, а Тони отвечает за художественную составляющую: ему посчастливилось встречаться и работать с ученицами тех балерин Мариинской труппы, которые в свое время эмигрировали в Европу. Они передавали ученицам то, что помнили по выступлениям на сцене Мариинского театра, а те в свою очередь передавали знания Тони. Эта бесценная информация дополняет расшифровки. В них содержатся невероятные хореографические композиции, «рисунки» исполнителей на сцене, потому что Петипа — мастер хореографических рисунков. Из простых элементов он формирует необыкновенно красивые и изобретательные картины — своеобразные клумбы или сады. Интересно посмотреть на тот стиль, исполнительскую манеру — это традиции императорского балета Мариинского театра эпохи Петипа, до реформы Агриппины Яковлевны Вагановой, изменившей стилистику классического балета.
— А что представляют собой хореографические записи Николая Сергеева, которые оказались в Гарвардском университете?
— Запись осуществлялась на нотных листах, где была записана и музыка. Фиксировались три уровня — положения ног, туловища, рук и головы. Были еще отдельные листы, где палочками, крючочками, запятыми, стрелочками были изображены перемещения актера по сцене с обозначением движений, поворота головы, направлением, какой прыжок, где какая нога. Некоторые записи выполнены очень скрупулезно, подробно, другие — более конспективно, могло быть указано только направление, а как — это должен решать уже реконструктор. Он должен обладать определенными знаниями эпохи, стиля того времени и, естественно, вкусом.
В дополнение еще существует скрипичный «репетитор» спектакля, где указано, какая балерина, когда, на какую музыку выходила. Репетиции раньше проходили со скрипачом. И у нас в библиотеке эти ноты хранятся. Еще один «репетитор» Мариинского театра хранится на сайте Гарвардского университета. И еще один был в Театральном училище, там больше по детским танцам все записано. Источников много. Это все нужно расшифровывать и объединить — именно так сейчас и создавалась хореографическая партитура спектакля.
— А чем стиль Петипа в «Дочери фараона» отличается от других его балетов, которые идут на Мариинской сцене?
— Большинство идут в редакциях и уже в стилистике танца после реформы Агриппины Вагановой. «Дочь фараона» — принципиально другой стиль и эстетика. Один из ключевых моментов — эстетических, визуальных — Агриппина Яковлевна почти везде сделала аллонже (от фр. — «удлиненный, вытянутый»), много длинных линий, длинных положений в руках, а у Петипа все было округлое — и руки, и ноги, чуть согнутые в колене. Вращение балерины в шене было на полупальцах, а не на пальцах. Рабочая нога при вращении — ниже, на уровне щиколотки (кудепье), а не на уроне колена (пассе), как мы привыкли. Ноги не поднимаются выше 90 градусов и т. д. Это краеугольные камни, которые визуально демонстрируют совсем другую эстетику!
— В Мариинском восстановили не только хореографию, но также декорации и костюмы…
— Да, Петипа поставил невероятно роскошный спектакль. Говорили, что огромное количество денег было выделено из государственной казны на тот шедевр. Мы реконструировали балет Петипа полностью, в том числе костюмы и декорации по макетам и эскизам, которые сохранились в Театральном музее. Художник Роберт Пердзиола скрупулезно изучил все доступные исторические материалы и постановки 1862 года и возобновления 1894 и 1898 годов. Более 500 костюмов, живописные декорации в мастерских Мариинского театра создавались в течение года.
— В балетах Петипа было много пантомимы. Она не фиксировалась в знаках, а записывалась текстом — что надо изобразить. Для наших танцовщиков это, наверное, непривычно.
— Сегодня 20‑минутные пантомимические сцены восприниматься не будут. Поэтому мы пантомиму немного сократили, но она добавляет спектаклю живости, вносит наивную добрую нотку и оттеняет большое количество танцев, которыми насыщен этот спектакль. Пантомима здесь очень разнообразна. Главная героиня дочь Фараона Аспиччия (на снимке в этой партии народная артистка РФ Виктория Терешкина) переодевается в рыбачку, спускается в подводное царство — это возможность побыть другим персонажем и разговаривать другим языком и в мимике, и в танце, что для артиста очень интересно.
— Насколько интересно было танцовщикам откатиться назад во времени и в сложности танца?
— Самое сложное — сломать то, к чему ты привык, именно в сознании. Но все были увлечены работой над спектаклем, играли в эту эстетику. Во-первых, это очень полезно: здесь нет виртуозных фуэте, нет кругов пике по кругу, нет задранных ног, но это тоже трудная техника! И если она делается виртуозно, то это впечатляет, ребята сами получают удовольствие. Это творчество, не музейный экспонат. И, во‑вторых, это наша дань уважения, благодарности Петипа, создателю этого дома русского балета — Мариинского театра.
Подготовила Наталья КОЖЕВНИКОВА
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 61 (7390) от 06.04.2023 под заголовком «Образец императорского балета».
Комментарии