В KGallery открылась выставка, посвященная петербургским коллекционерам
В KGallery открылась выставка, посвященная петербургским коллекционерам минувшего века. Именно так – не коллекциям, а их собирателям. Люди, их страсть – это главное.
РЕПРОДУКЦИЯ АВТОРА
Выставка построена блоками – каждому из коллекционеров посвящен специальный именной раздел. Подготовлены короткие биографии. Читать их можно как увлекательный роман, чаще всего весьма драматический, порой даже трагичный.
Вот, например, Игорь Дмитриевич Афанасьев, урожденный дворянин, ставший видным советским ученым, химиком-нефтепромышленником. Арестовывали его дважды. Первый раз – в 1937-м. Отсидел 10 лет. За заслуги перед оборонной промышленностью (во время войны работал в Перми на оборонном заводе) получил разрешение вернуться в Ленинград и продолжить работу в химической промышленности. Но в 1949-м он был арестован вновь и этапирован на бессрочное поселение в Норильск. Освобожден в 1956-м, вернулся в Ленинград. Умер в 64 года от инфаркта. Удивляет то, что при такой жизни Игорь Афанасьев сумел собрать коллекцию русской живописи. Там были и Врубель, и Борис Григорьев, и Петров-Водкин. А еще Бакст, Сомов, Павел Кузнецов. Представленный на выставке портрет Ивана Щукина кисти Сарьяна – из собрания Афанасьева.
Какие-то шедевры из частных собраний можно было видеть на других выставках. Но есть такие, кто у нас в городе не выставлялся никогда. Это все сокровища из петербургских квартир, куда попасть можно было только в том случае, если ты состоял в близком знакомстве с хозяином.
Мне повезло однажды побывать в квартире коллекционеров Ржевских. Был конец 1990-х годов. В газете, где я писала о выставках, мне заказали материал об их коллекции. Редактор, который хорошо знал братьев Ржевских – Якова и Иосифа, позвонил им и дал мне рекомендацию.
Старая квартира на улице Чайковского была из числа тех, о которых говорят: «Не квартира – музей». О том, что здесь все-таки обитают люди, напоминала лишь кухня, где были кое-какие обыденные предметы быта. Все остальное, каждый квадратный сантиметр, было занято картинами, старинной мебелью, часто любовно отреставрированной руками самих Ржевских, бронзовыми ампирными часами, тонким фарфором...
Эту коллекцию братья-близнецы Яков и Иосиф Ржевские собирали полвека. Их детство прошло в хорошей петербургской квартире, где стояла красивая добротная мебель, на стенах висели картины, была большая библиотека. Но началась война. Четыре брата Ржевских ушли на фронт. Двое старших погибли. Родители эвакуировались из блокадного Ленинграда в 1942 году. Когда уцелевшие близнецы Яков и Иосиф вернулись домой, квартира была пуста: ни мебели, ни картин, ни книг... И они решили начать все с чистого листа. Но шли годы, и они стали задумываться о судьбе своих сокровищ. Наследников у братьев не было: уж так сложилась жизнь. Они решили подарить коллекцию Русскому музею.
Экспозиция «Дар братьев Ржевских» разместилась в Мраморном дворце. Яков умер раньше Иосифа на десять лет. Осиротевший брат получил от музея должность хранителя собственной коллекции. Можно было видеть, как он бродил между дорогих ему вещей, напоминавших о прошлом.
Из собирателей антиквариата самой известной в советские годы была, пожалуй, Валентина Голод. Коллекционеры называли ее между собой «Их благородие». Если братья Ржевские собирали предметы, похожие на те, из детства, утраченные навсегда в войну, пытаясь воссоздать потерянный когда-то рай, то Валентина Голод как настоящая женщина просто любила красивые вещи. И покупала то, что ей нравилось. А нравилась ей благородная старина, карельская береза, малахит, бронза, тонкий фарфор... Барокко, ампир, модерн... А не все то, что окружало советского человека в быту. Жила она долго, чуть не сто лет, а коллекцию завещала Музею театрального и музыкального искусства. Помнится, в 2002 году в Малиновой и Зеленой гостиных Шереметевского дворца презентовали экспозицию «В гостях у прекрасной дамы», посвященную коллекции Голод.
Но все же антиквариатом в Петербурге никого не удивишь, поэтому он «сослан» на второй этаж галереи. А внизу, где в основном и клубится народ, представлена живопись двадцатого века. Тут и «Мир искусства». И русский авангард. И неформальное искусство советского Ленинграда.
На выставке множество первоклассных вещей. «Автопортрет» Леонида Чупятова (вы могли его видеть в Русском музее на выставке «Круг Петрова-Водкина»). «Фимиам» Николая Калмакова. «В кабаре» Бориса Григорьева. «Мужской портрет» Владимира Татлина, написанный в 1947 году и ничем не напоминающий о бурном авангардном прошлом художника, о его знаменитом футуристическом проекте вращающейся башни...
А эти картины я узнаю в лицо, как давних знакомых: Давид Загоскин, Александр Русаков, Николай Свиненко. Две работы Василия Калужнина. Я видела их несколько раз, бывая в гостях у своего давнего друга писателя Александра Ласкина. Он хранит сейчас коллекцию, собранную его отцом Семеном Борисовичем. Недавно сын подготовил к печати его дневники и издал книгу, озаглавленную «Одиночество контактного человека». Там можно прочитать и о дружбе Семена Борисовича с художниками, об однодневных выставках в Красной гостиной Дома писателя, которые он устраивал, о том, как он открыл «наивного» художника Николая Макарова и члена объединения «Круг» Василия Калужнина...
– У Калужнина была короткая известность, в этот период он познакомился и подружился с Ахматовой и Есениным.
Последние его десятилетия были ужасны. Каждый день он покупал одно яблоко – сперва оно служило ему моделью, а затем обедом и ужином. Свои вещи он писал без надежды на зрителя, признание, самый скромный гонорар. Конечно, после того как отец написал о Калужнине книжку и устроил несколько его выставок, многое изменилось, – рассказал Александр Ласкин.
Наверное, собирательство было своеобразным способом ускользнуть от жизни реальной, которая часто не радовала, в другой, прекрасный мир, где не было ни арестов, ни коммунальных квартир, ни склок с соседями, ни партсобраний. Своего рода внутренняя эмиграция. Вот приходишь с работы домой, снимаешь пальто и попадаешь в пушкинскую эпоху. Или в Серебряный век...
Какие-то коллекции сохранились в неприкосновенности, как собрание Ильи Палеева или Семена Ласкина, сбереженное их детьми. Другие перешли по завещанию не имеющих наследников владельцев в музеи. А есть собрания, которые с течением времени развеялись – были распроданы по частям. Ведь в жизни бывают разные обстоятельства, вынуждающие порой расставаться с фамильными ценностями.
Эта выставка – дань восхищения и благодарности всем петербургским коллекционерам XX века.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 226 (6824) от 10.12.2020 под заголовком «Сокровища петербургских квартир».
Комментарии