Умудренные «Бесами»

25 лет назад на сцену Малого драматического театра - Театра Европы впервые вышли герои романа Достоевского «Бесы». Юбилей спектакля отмечают в театре и в Театральной библиотеке, где открылась выставка, посвященная истории этой уникальной постановки.

Современная версия спектакля.
ФОТО предоставлено пресс-службой Малого драматического театра - Театра Европы

История у «Бесов» действительно богатая. Лев Додин тогда еще не был классиком, его метод инсценизации прозы - прочтение романа целиком, без предварительного превращения в пьесу - не всех убеждал, хотя в режиссерском багаже уже существовали постановки «Кроткой» (в БДТ), «Села Степанчикова» (в МХТ), не говоря уж о «Братьях и сестрах». Это позже метод, который режиссер называет погружением в миры, станет общепризнанным. А в конце 1980 - начале 1990-х были долгие (и для кого-то мучительные) пробы, сквозное чтение романа всей труппой. Роль Ставрогина пробовали многие прекрасные актеры (Владимир Осипчук, Игорь Скляр, Сергей Курышев), и когда незадолго до премьеры главная роль перешла к Петру Семаку, одобрение не было единодушным. Критики фыркали: мол, деревенскому Мишке Пряслину никогда не превратиться в харизматичного и аристократичного предводителя «бесов» Николая Ставрогина.

Не сразу был оценен и стиль спектакля, минимализм актерской выразительности и сдержанность мизансцен. В этом смысле спектакль МДТ опередил свое время. Позже его разобрали на цитаты, воспели стройную режиссерскую композицию, талантливый актерский ансамбль, сценографию Эдуарда Кочергина и музыку Олега Каравайчука. Сегодня стилистика, открытая Львом Додиным, стала трендом. Жаль только, что никто из нынешних модных режиссеров не ссылается на первоисточник...

Однако даже те, кто не сразу разглядел новаторство художественного языка «Бесов», не мог не оценить своевременность высказывания театра. Смутное время начала 1990-х зеркально отразило брожение чувств и мыслей героев Достоевского. Казалось, мы блуждаем в тех же потемках, в которых утонули трагически замороченные бесами «наши» времена более чем столетней давности.

Позже с разной степенью интенсивности атмосфера и знаковые фигуры романа то приближались, то отдалялись от нас. Но не отрывались - никогда. Не только из-за идейно-политических ассоциаций, но, главным образом, благодаря актерскому проникновению в характеры и типы. Непревзойденными остались Петр Верховенский Сергея Бехтерева, Верховенский-старший Николая Лаврова, Федька Каторжный Игоря Скляра... Участники сегодняшних спектаклей несколько иначе интерпретируют своих героев. Верховенский-мл. в трактовке Олега Дмитриева усилил трагикомическую тональность спектакля. Образ его отца (списанного Достоевским с Плеханова) в исполнении Сергея Козырева стал строже и лаконичнее. Учитель «бесов» растерял свою значимость: дети превзошли и оттеснили отцов. Федька Каторжный у Владимира Селезнева не такой законченный «бес», каким был у Игоря Скляра. Этот - прожженный циник, «продажная шкура», тип остро современный, словно подсмотренный на улицах сегодняшнего Петербурга...

Петра Ставрогина по-прежнему играет Петр Семак (сегодня, увы, артист Александринского театра). Теперь никто не упрекнет не только его Ставрогина, но и его Арбенина (в «Маскараде» Валерия Фокина) в отсутствии значимости и аристократизма. Герой Семака, конечно, изменился. Он опустошен еще до того, как в его состоятельности усомнятся окружающие... Артист слишком хорошо изучил своего героя и не может скрыть печальных перспектив.

Все 25 лет Шатова - недоразочарованного романтика, разуверившегося в идеалах «бесов», но по-прежнему доброго, наивного и доверчивого, играет Сергей Власов. Кажется, что не только артисту, но и зрителям его драма представляется самой грандиозной. Он смешон и трагичен одновременно: счастье, пусть мнимое, приходит к нему буквально накануне глупой, нелепой смерти.

Женщины в «Бесах»... Поначалу казалось, что они слишком похожи, скроены по одной выкройке - чтобы понравиться Ставрогину. Сегодня они, дополняя друг друга, выявили несхожесть: одна (Лиза Анжелики Неволиной) нервна и восторженна, почти как Марья Лебядкина (Татьяна Шестакова), другая (Дарья Ирины Тычининой) рассудочная и земная, что не мешает ей оказаться у разбитого корыта... Мать Ставрогина (Галина Филимонова) по-русски нелепое сочетание всех этих женских свойств периода нарастающей эмансипации. Еще большую, чем на премьере, симпатию зрительного зала вызывает акушерка Виргинская в исполнении Татьяны Рассказовой.

На важнейшую роль - еще более значимую, чем в дни премьеры, - сегодня претендует Кириллов. Месяц назад после спектакля я слышала (даже в очереди в гардероб) исключительно рассуждения об этом герое, который наряду с Раскольниковым пытается решить сложнейшую философскую дилемму. Ставит вековечный вопрос «быть или не быть». Стать богом - это ли не выход для думающего человека? Но бесы не дремлют, подстерегая героя у последней черты и тем самым опошляя и нивелируя его открытие...

Все 25 лет Кириллова играет Сергей Курышев. В традиционном театре его назвали бы ведущим, «титульным» актером, альтер эго режиссера. В МДТ подобные эпитеты дурной тон. Что не лишает Курышева миссии выразителя наиважнейших мыслей Достоевского, Ибсена, Чехова или Гроссмана, то есть - Льва Додина. Но воплощать главные мысли не значит их просто транслировать. Артист остро ощущает нерв времени - будь то период «нечаевского» безвременья или всевластия сталинских бесов - и додумывает их в соответствии с эпохой, которую мы переживаем, и со своим отношением к ней.

Если бы не было этого изумительного ансамбля редких и, казалось бы, несовместимых дарований, режиссеру едва ли удалось бы донести до нас даже сотую долю своей боли и своих размышлений. Благодаря артистам спектакль, казавшийся дерзким высказыванием молодых и рассерженных, вырос в могучую симфонию, полную откровений и созвучий, связующих времена и людей.

По пальцам можно пересчитать спектакли, достойно отметившие подобные юбилеи. В БДТ так долго жили «Мещане». В МДТ порог 30-летия перешагнули «Братья и сестры»... Эти трудные спектакли публика принимает близко к сердцу: на ноябрьском представлении «Бесов» артистов вызывали на поклоны более десяти раз и аплодировали стоя, казалось, ничуть не утомившись. Похоже, «Бесов» для нас мудрой рукой реставрирует время: слой за слоем счищается старый лак, наслоения. И на свет выходят главные смыслы. То, что хотел сказать Достоевский. То, что мы не расслышали у Додина. С годами все становится ярче, яснее. И печальнее.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 230 (5847) от 08.12.2016.