В Москве представили иллюстрации к библейской Книге Екклезиаста

Необычное издание вышло в Москве. Точнее, их три, художник Лев Табенкин создал три варианта с 15 цветными иллюстрациями к библейской Книге Екклезиаста. В марте в столице откроется выставка графических оригиналов к этому «трехтомнику».С художником побеседовал корреспондент «Санкт-Петербургских ведомостей».

Иллюстрация LesyaD/shutterstock.com

- Вас называют восьмидесятником. Почему?

- На мой взгляд, это искусственное деление художников по десятилеткам, так удобнее историкам искусства. Не воспринимаю классификации всерьез. Художники все разные, как и остальные люди. У всех помыслы свои.

Другое дело, что начало моей профессиональной карьеры совпало с перестройкой. Изменились условия, открылись новые возможности.

- Перестройка повлияла на выбор сюжетов?

- Хотелось сказать правду о жизни, какая была вокруг. Меня интересовал бытовой жанр - неказисто одетые люди, пивные, троллейбусы, метро, рынки... Моему поколению претила фальшь соцреализма.

- Вы не пересекались с неофициальным искусством?

- В начале 1980-х годов мои картины не брали на выставки, но я не числил себя неофициальным художником. На мой взгляд, в так называемом нонконформизме было очень много конъюнктуры, это был способ зарабатывать деньги.

- Перестройка открыла вам выставочные залы?

- Конечно. Примерно в 1987 году меня демократическим путем выбрали председателем выставкома молодежной выставки в московском «Манеже». Мы старались сделать смелую выставку.

- Это было время надежд?

- Не только надежд, была уверенность в том, что мы станем процветающей страной безо всяких проблем. С нашими-то богатствами. Социализм представлялся мне коротким эпизодом в истории России, страны великой культуры.

- Это отразилось на ваших работах того времени?

- Стал отходить от действительности в сторону вечных сюжетов, например, в жанровые картины, изображающие жизнь людей. Не знаю, насколько это связано с тогдашним оптимизмом.

- Сейчас много разговоров о девяностых годах. Как вы их сейчас оцениваете?

- Не стану делать однозначных суждений. Наивно было бы думать, что коммунистическое воспитание, отсутствие морали, воинствующий атеизм можно преодолеть мгновенно. Моральные импульсы слабы в душе человека, много слабее силы инстинктов.

До 1917 года людей воспитывали религиозные заповеди. За годы советской власти эта традиция, то, что называли страх Божий, была полностью утрачена.

- И вы обратились к религиозным сюжетам?

- Попытался освоить их, «ставя» окружающих меня людей в вечные библейские ситуации - предательства, жертвенности и т. д. Чем продолжаю заниматься и сейчас.

- Были удачи на этом пути?

- «Христос с учениками» - большое полотно, после воскрешения Христос ужинает со своими учениками. «Дары волхвов» - важная для меня картина, она ушла, к сожалению, в частную коллекцию.

- Почему к сожалению, вы против арт-рынка?

- Знаю, как живут многие художники, арт-рынок у нас так и не появился. Количество покупателей - единицы. Нет того среднего класса, у которого есть, с одной стороны, средства, а с другой - понимание ценности искусства.

- Зато художники свободны от власти денег?

- Конечно, это так. Надо работать ради искусства, которое принадлежит Богу. Если художник работает ради денег, то он безнадежен. Если удается картину продать - замечательно, не удается - надо продолжать работать. В искусстве нет другого пути.

- Каково место искусства в современном обществе?

- Трудный для меня вопрос, живу обособленно. Но, насколько мне известно, очередей в выставочные залы, в тот же ЦДХ, нет.

- В чем причина - низкие доходы или отсутствие запроса?

- Быть ценителем и настоящим зрителем искусства - это призвание. Оно требует определенных жертв и отхода от меркантильности.

- Что для вас было главным в Книге Екклезиаста?

- На тему «Время любить» я сделал три варианта иллюстраций. Для каждого варианта книги.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 035 (6388) от 26.02.2019 под заголовком «У художников свои помыслы».