Зинаида Арсеньева

Культура 15 августа 2016

Туман прочнее гранита

14 августа – 150 лет со дня рождения Дмитрия Мережковского.

ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА

После него осталось громадное наследие – 24 тома. Блестящие критические статьи, эссе, переводы древнегреческих трагедий, исторические романы и стихи. Парадокс заключается в том, что в современной России многие знают имя Дмитрия Мережковского, но мало кто читает его книги. Потому что это нелегкий труд. И длинные они (как говорят сегодня, «многабукаф»), и герметичные. Мережковский, человек великолепно образованный, писал для читателя, равного ему в этом отношении. Но тот, кто все же возьмет на себя труд прочитать, обнаружит, что в его книгах много соответствий с нынешним временем, найдет сбывшиеся пророчества и даже ответы на многие вопросы о судьбе России и ее месте в мире.

С Дмитрием Мережковским в Петербурге связаны многие адреса. Самый главный – дом Мурузи на Литейном, где Мережковский вместе со своей спутницей Зинаидой Николаевной Гиппиус прожил много лет. В этой квартире собирались все, кто хоть что-то значил в литературе рубежа XIX – XX веков – эпохи, которую именно Мережковский облек в «серебряные одежды». Во многом благодаря его статье «Символы» начался символизм в русском искусстве того времени, охвативший и поэзию, и живопись, и театр.

Рассказывать о Дмитрии Мережковском, не упоминая Зинаиду Гиппиус, невозможно. Они познакомились в Боржоме совсем молодыми. «Мы встретились, и оба вдруг стали разговаривать так, как будто давно уже было решено, что мы женимся, и что это будет хорошо», – вспоминала Гиппиус. Через год, 8 января 1889 года, они обвенчались в тифлисской церкви Михаила Архангела.

Брак был, мягко говоря, необычным. Поговаривали, что отношения супругов – платонические. «Это все, что угодно, но не семья», – утверждала Нина Берберова в книге «Курсив мой». Возможно, но они прожили вместе 52 года, не разлучаясь ни на один день. «Она ведь не другой человек, а я в другом теле», – писал Мережковский Розанову.

Мережковский и Гиппиус приветствовали Февральскую революцию и встретили в штыки революцию 1917 года. После нескольких страшных лет в Петрограде (о пережитом Гиппиус рассказывает в своих дневниках) они с большими трудностями все же смогли уехать в Париж, где у них была своя квартира. Там продолжили, казалось бы, жить по-прежнему: работа, потом непременная прогулка, вечерами – гости их «Зеленой лампы», бесконечные споры. Только понятно уже было, что России, о которой они спорят, больше нет и никогда не будет.

В прозе Мережковского встречаются мысли, которые можно назвать пророчествами. Они сбылись. Так, в «Петре и Алексее» есть сцена, когда царевич проклинает отца и весь род Романовых, говоря, что он прервется в крови. А в статье «Грядущий хам» писатель предсказал торжество мещанина, которому чужда духовная жизнь. Он предостерегал от «грядущего хамства, идущего снизу – хулиганства, босячества, черной сотни», а путь к спасению видел в просвещении и воспитании. Однако в жизни он часто ошибался. Эти ошибки стоили ему дорого.

Он умер в нищете в оккупированном Париже 7 декабря 1941 года. Зинаида Николаевна пережила мужа на четыре года. Только жизнью это уже не было. «Я умерла, осталось умереть только телу», – сказала она, похоронив Мережковского, затворилась от мира и писала воспоминания о нем. Похоронены они в одной могиле на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, в Париже. Могильный памятник писателю оплатили французские издатели.

Мережковский говорил, что туман прочнее гранита, имея в виду, что дух сильнее плоти, а миф часто значит больше, чем факты. Петербург Серебряного века существует до сих пор – в нашей памяти, нашем воображении, книгах, которые мы читаем. В том числе и в книгах Дмитрия Мережковского, которые, без сомнения, еще оценят по достоинству.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 148 (5765) от 15.08.2016.