Сыграли в ящики

Спектакль под названием «Сутра» (слово переводится с санскрита примерно как «путеводная нить», или «афоризм») в течение двух вечеров был представлен в рамках фестиваля «Дягилев. P. S.» на сцене Александринского театра.

ФОТО Irina Tuminene/предоставлено пресс-службой фестиваля

Ажиотаж публики подогревал не только факт, что спектакль, с триумфом увидевший свет рампы в 2008 году и успевший объехать свет, впервые показан в России. Но главной приманкой было участие в нем не профессиональных танцовщиков, а монахов из монастыря Шаолинь.

Поставил «Сутру» танцовщик и хореограф Сиди Ларби Шеркауи (Sidi Larbi Cherkaoui), бельгиец, работающий на разных европейских сценах. В спектакле Шеркауи звучит тема Востока и Запада. Его персонаж Европеец упорно пытается разгадать загадку восточной ментальности, найти понимание и общность с представителями Азии в лице семнадцати молодых монахов Шаолиня (один из них — маленький мальчик, основной проводник Европейца в мире Востока).

В медитативной музыке польского композитора Шимона Бжуски (Szymon Brzoska) такая гармония складывается, в визуальной части все сложнее.

Главную тему спектакля выражает сценография Энтони Гормли (Antony Gormley). Любопытно, что этот известный британский скульптор-монументалист назван на афише не художником или сценографом, а автором «визуального воплощения и дизайна». Справедливо, поскольку именно на его работе основана вся концепция спектакля. На каждого монаха у Гормли приходится по довольно тяжелому деревянному ящику. Эти ящики, по виду и размеру похожие на гробы, занимают главное внимание и зрителей, и исполнителей. В них прячутся, на них стоят и сидят, в них лежат и исчезают, из них неожиданно появляются монахи. Из ящиков они складывают лабиринты, дома, геометрические фигуры, крепостные стены. Ящики выстраивают то как шкафы-купе в гардеробной, то как книжные стеллажи, на полках которых хранят вместо книг тела. Ящики то складываются наподобие костяшек домино, то превращаются в неодолимую преграду — скорее духовную, чем конкретную Великую китайскую стену.

Монахи отвергают не только Европейца. Занятые мирным ящикостроительством, они вдруг проявляют немотивированную агрессию и начинают яростно кидаться друг на друга, под собственные устрашающие крики поражая зрителей приемами китайского боевого искусства кунг-фу. Бьются не на жизнь, а на смерть. Поверженные долго лежат мертвыми, а «воскреснув», вновь продолжают сражаться.

Идея привлечь к участию в спектакле не танцовщиков, а настоящих молодых монахов Шаолиня, славящихся боевым мастерством, оказалась удачной: они динамичны, бесстрашно прыгают с большой высоты в ящики, легко таскают их на спинах (бегающие по сцене «гробики» на ножках вызвали оживление и аплодисменты публики). Такими пробежками, да сценической демонстрацией техники боевых искусств с ее прыжками и вращениями практически исчерпывается хореография спектакля, названного балетом.

На сближение с Европейцем временами идет только мальчик, подобие маленького Будды. Остальные представители Востока отвергают любое стремление найти с ними контакт. Не дает результата даже совместная медитация, хотя Европеец тщательно пытается подражать своим восточным кумирам во всем. Но общность, рождению которой не помогла духовная работа, неожиданно проявляется в финале из объединения сил в агрессивной демонстрации приемов кунг-фу.

При желании, этот многослойный спектакль-притчу можно толковать по-разному. Восток — дело тонкое. Этот афоризм-сутра, завещанный незабываемым персонажем из «Белого солнца пустыни», нам хорошо известен.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 221 (5347) от 25.11.2014.