Свободный художник

В Мраморном дворце Русского музея открылась выставка, посвященная памяти Георгия (Гаги) Ковенчука (1933 – 2015). Представлены работы из мастерской художника, собрания ГРМ и частных коллекций. Несмотря на печальный повод, вернисаж получился светлым, а выставка произведений, созданных мастером за полвека, радостной.

ФОТО Александра ДРОЗДОВА

Как точно заметили ее кураторы Владимир Перц и Антон Успенский, Гага, как все называли Конвенчука вне зависимости от степени знакомства с ним, был веселым, контактным, свободным, дружелюбным художником. Для него не было видовых границ – живопись, графика, скульптура, придуманный им факс-арт, росписи на пластиковых бутылках, рисунки на баннерах с отпечатками ботинка вместо подписи. Спустя 40 лет после создания он мог дорисовать оригинал эскиза иллюстрации к «Клопу», давно находящийся в частной коллекции. Ковенчук предложил установить памятник пушкинскому Германну у дома графини на Малой Морской улице, 10, в виде ...люка с отпечатками мужских ботинок. Действительно, крышка люка, как судьба, может повернуться по-разному.

И одновременно Гага был классическим шестидесятником со всеми плюсами и минусами людей хрущевской оттепели. Внук Николая Кульбина, теоретика русского авангарда, Ковенчук начинал карьеру по традиционной схеме: средняя художественная школа при Репинском институте, мастерская Алексея Пахомова на графическом факультете. Он участвовал в выставках, начиная со студенческих лет. В 1960-е Ковенчук стал ведущим художником «Боевого карандаша», это было объединение, которое массовыми тиражами издавало советскую агитацию и пропаганду.

Потом была работа в детском журнале «Костер» и служба главным художником в журнале «Аврора». Ветераны «Костра» вспоминают, что Гага не только создавал иллюстрации, в том числе во время командировок по стране, но и сочинял тексты. В одном из номеров был опубликован его материал под названием «Скромный художник Анри Руссо». Тогда мало кто знал про классика примитивизма.

В 1960 – 1970-е годы Ковенчук иллюстрирует произведения таких разных авторов, как Зощенко, Аксенов, Солоухин, Стругацкие. Впрочем, для того времени это было совершенно естественно. Но советская власть регулярно напоминала Гаге «о рамках». В 1971 году его первая персональная выставка была закрыта «за формализм», а в 1974-м издание «Клопа» в духе книг русского авангарда состоялось только благодаря поддержке Лили Брик и других звезд культуры.

Выставка в Мраморном дворце построена по принципам Гаги, это свободное расположение самых разных произведений. Старая литография «Танго» с двумя танцующими массивными телами неопределенного пола и возраста соседствует с «Двумя старушками» – изящным рисунком в одну линию черным фломастером на куске светлых обоев. Кстати, «Танго» было популярным товаром в ленинградской Лавке художников.

Никогда прежде не выставлявшиеся, сделанные для себя фигурки рыцаря, Кармен, боцмана и других персонажей из раскрашенного шамота соседствуют с ранней картиной «В отделении милиции», где главным действующим «лицом» сделан оранжевый погон на плече сотрудника, обозначенного только в виде силуэта.

Рядом с легкими графичными баннерами «Модель» и «Спагетти» – серьезная глубокая картина «Метро» с одиноким пассажиром на мрачном эскалаторе, изображенном в контрастных черных, желтых и красных тонах, и «Портрет художника Гаврильчика», сидящего перед пустым столом. Это размышление о профессии, заставляющей вечно балансировать между призванием, внутренними потребностями реализовать талант и необходимостью заработать на кусок хлеба.

Для Гаги Ковенчука, как истинного художника-шестидесятника, сначала мечтой, а потом любимым местом паломничества стал Париж. Пейзаж «Нотр-Дам» остался незавершенным.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 175 (5548) от 21.09.2015.