Сменив мужской на женский...

Песню «Баллада о свечах» в исполнении Галины Хомчик и Анатолия Калмыкова я помню с детства, и текст ее для меня давно привычный и родной. И лишь недавно я впервые посмотрела на строчку «Мы вдруг садимся за рояль,/снимаем с клавишей вуаль/и зажигаем свечи» глазами лингвиста. Слово «клавишей» настолько поддержано ритмом, что кажется совершенно органичным. Но в прозаическом тексте мы «сняли бы вуаль» с клавиш!

ФОТО Asaf-Eliason/shutterstock.com

Что же с клавишами? Как это слово выглядит в единственном числе? Судя по тексту песни, форма единственного числа – клавиш, а не клавиша. И словари убедили меня в том, что именно эта форма – исконная. В Словаре русского языка XVIII в. и в Словаре Ушакова (1934 – 1940 гг.) слова «клавиша» нет, есть только «клавиш»! Клавиша в первый раз зафиксирована в Малом академическом словаре, а годы его выпуска – 1957 – 1984. И так это слово женского рода стало активно употребляться, что практически вытеснило вариант мужского рода.

Кстати, присмотревшись, я обнаружила в этой интригующей строке еще два интересных слова с похожей судьбой: рояль и вуаль. Вуаль могла употребляться не только в женском, но и в мужском роде: «Лицо Анны было закрыто вуалем» (Л. Толстой). Рояль тоже имел параллельную форму и мог употребляться как слово женского рода, и это отмечено в словаре Ушакова. Посмотрим на пример употребления этого слова у А. Блока: «И на покорную рояль властительно ложились руки». Сейчас же рояль употребляется только в мужском роде (черный рояль), а вуаль – в женском (прозрачная вуаль).

А вот еще пара слов, чьи загадки остались в далеком прошлом нашего языка: тополь и гортань. Трудно представить, что когда-то эти слова имели другой род! Между тем достаточно обратиться к классикам XIX в., чтобы убедиться, что тополь был когда-то «тополью»: «Лишь хмель литовских берегов,/немецкой тополью плененный,/через реку, меж тростников,/переправлялся дерзновенный...» (А. Пушкин, стихотворение «Сто лет минуло, как тевтон...»), «За тополью высокою/я вижу там окно.../Но свечкой одинокою/не светится оно!» (М. Лермонтов, «Свидание»), «Будет ветер беспокойный/песни свои петь,/над могилой серебристой/тополью шуметь» (И. Суриков, «У могилы матери»). В ХХ веке, правда, подобных употреблений не осталось и форма женского рода была признана устаревшей.

Слово «гортань» имеет свои особенности. Оно и сейчас существует как форма мужского рода – в церковнославянском языке. В Псалтири (псалом 21, стих 16) на церковнославянском сказано: «Прильпе язык мой гортани моему». Ну а на русский этот стих переведен, конечно, как «Прилип язык к гортани моей».

Замечу, что не всегда слово уходит так далеко (даже в другой, хотя и родственный язык). Оно может найти определенную сферу употребления, как случилось со словом «лебедь». В повседневной речи мы скажем «прекрасный лебедь» и будем правы. Зато в «Сказке о царе Салтане» прочитаем: «Глядь – поверх текучих вод/лебедь белая плывет». Но в отличие от предыдущих форм царевна-лебедь удержалась на плаву, и в поэтических текстах мы и сегодня вполне можем встретиться не с лебедем, а с лебедью. Слово нашло себе литературный приют.

Еще одно слово сумело сохранить свой род в устойчивом сочетании: «табель». В современном русском языке оно употребляется в мужском роде (бланк табеля), но в сочетании «Табель о рангах» сохранило женский род. Так нам удается подслушать речь Петровской эпохи: эта табель, т. е. закон, была введена в 1722 году Петром I.

А вот слову «тюль» повезло меньше. Полноправной формой является мужской род (занавески из тюля), а вот женский (кружевная тюль) являет собой просторечие и портит речь. Правда, Интернет все равно пестрит неправильными формами, а торговля «тюлью» бойко идет.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 232 (5603) от 10.12.2015.