След Пионтека
Говорили так: если бы Дни Пионтека длились не десять дней, а с месяцок, в галерее «Борей» сейчас организовался бы сумасшедше активный общественный центр.
О том, что в Питере идут Дни Пионтека, народ узнавал не столько через СМИ, сколько по сарафанному радио. В течение десяти дней в небольшом помещении собирались незнакомые друг с другом люди — ученые, неучи, коммунисты, демократы, беспартийные, различные «-веды», — и не по должности или поручению являлись, а будто интуитивно.
Самая завидная участь была у неосведомленных горожан — тех, кто не знал Георгия Владимировича Пионтека, а случайно в галерею зашел картины посмотреть или в тамошний бар — выпить. И вдруг обнаруживал, что в зале тесно, Дмитрий Достоевский (правнук Федора Михайловича) говорит о необходимости спасения городских трамваев; все бурлит, народ самостоятельно разбивается на группы, знакомится, все обмениваются координатами, составляют план действий.
В другой день неосведомленный человек в том же зале видел: мужчина с седой всклокоченной шевелюрой (Евгений Подражан- ский) рассказывает, как один воин мог легко перемахнуть через голову другого. Ладно бы речь шла о монахах Шао-Линя — так нет, рассказывалось о чукчах — героическом и суровом (без шуток) народе. О том, что главная ложь в замечательном фильме «Начальник Чукотки» — будто чукчи покорный народ. Какое там: с этим малочисленным народцем могучая Российская империя маялась на протяжении правления шести монархов. Запрещено было даже котлы железные чукчам продавать — те норовили все в доспехи переделать. Споить бы чукчей, как в Америке индейцев, — да нельзя: пьяный чукча плохой охотник, меха не добудет... И заодно уж: нету у них привычки говорить «однако», — это скорее присказка юкагиров... Тот вечер был посвящен «развенчанию стереотипов».
А через день уже другой человек, тоже с седой всклокоченной шевелюрой (Евгений Белодубровский) вещал, как некогда специально для телевизоров КВН воду для линз продавали и какие звуки из нашей жизни ушли, — например, где он, стрекот пишущих машинок в учреждениях? Ау! В тот вечер говорили о вещах, которые исчезли из обихода. И нынешняя молодежь неуверенными пальчиками пыталась заправить чернила в перьевую ручку, закатать бумагу с копиркой в пишущую машинку, навертеть ужасающие железные бигуди на волосы. Семинар и готовился всем миром—организаторы рассылали электронные письма-воззвания: эй, у кого есть фиксаж и проявитель в старых упаковках? У кого есть керосинки, диаскопы, шинковки? Молочные бутылки, авоськи?
И так каждый день. То про удивительные места Ленобласти, то про национальную толерантность. Тому неосведомленному зрителю могло показаться, что, судя по разнообразию тем, Пионтек — это какой-то вездесущий полубог.
А он и вправду был архитектором, экологом, этнологом, проектировал ландшафтные парки в союзных республиках. Был женат на Гаяне Галустовне Анпетковой-Шаровой, а Гаяна Галустовна, преподаватель кафедры классической филологии, любому студенту-раздолбаю ЛГУ/СПбГУ впечатывалась в память на всю жизнь вместе с Тесеями, Одиссеями и Ясонами.
В течение почти полувека Пионтек разрабатывал невероятный проект — музей под открытым небом «Человек и среда». Впрочем, ленинградским чиновникам этот проект показался достаточно выполнимым, чтобы внести его в прошлый, советский еще, Генплан города.
И если бы генпланы воплощались в жизнь, сейчас в южной части Карельского перешейка мы с вами расхаживали бы по своеобразной деревеньке, которую населяли... нет, конечно, не народы Российской империи, — а культура и быт этих народов. Мы бы ходили из чума в избу; глазели бы, как солеварня работает и как медь плавят; постигали бы ремесленные хитрости вепсов и эстонцев, вайнахов, ижоры, води, балкарцев...
Друзья и знакомые Гаяны Галустовны и Георгия Владимировича ни в какую не желали ограничиваться выставкой. Хотелось говорить. Вот про то самое— про чукчей, про авоськи, про трамваи. Знакомить неравнодушных людей друге другом. Кажется, получилось настолько, насколько сами организаторы не ожидали.
...На выставке были работы студентов-скульпторов, посвященные Пионтеку. Одну из работ собрался приобрести музей Достоевского — Музей, расположенный в доме, который когда-то отстоял Георгий Владимирович.
Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости»
№ 55 (3602) от 31 марта 2006 года.
Комментарии