Анастасия Долгошева

Культура 31 марта 2006

След Пионтека

Говорили так: если бы Дни Пионтека длились не десять дней, а с месяцок, в галерее «Борей» сейчас организовался бы сумасшедше активный общественный центр.

О том, что в Питере идут Дни Пионтека, народ узнавал не столько через СМИ, сколько по сарафанному радио. В течение десяти дней в небольшом по­мещении собирались незнако­мые друг с другом люди — уче­ные, неучи, коммунисты, де­мократы, беспартийные, раз­личные «-веды», — и не по до­лжности или поручению явля­лись, а будто интуитивно.

Самая завидная участь была у неосведомленных горожан — тех, кто не знал Георгия Владимиро­вича Пионтека, а случайно в гале­рею зашел картины посмотреть или в тамошний бар — выпить. И вдруг обнаруживал, что в зале тесно, Дмитрий Достоевский (правнук Федора Михайловича) говорит о необходимости спасе­ния городских трамваев; все бур­лит, народ самостоятельно раз­бивается на группы, знакомится, все обмениваются координата­ми, составляют план действий.

В другой день неосведомлен­ный человек в том же зале видел: мужчина с седой всклокоченной шевелюрой (Евгений Подражан- ский) рассказывает, как один во­ин мог легко перемахнуть через голову другого. Ладно бы речь шла о монахах Шао-Линя — так нет, рассказывалось о чукчах — героическом и суровом (без шу­ток) народе. О том, что главная ложь в замеча­тельном фильме «Начальник Чу­котки» — будто чукчи покорный народ. Какое там: с этим мало­численным на­родцем могучая Российская им­перия маялась на протяжении правления шес­ти монархов. За­прещено было даже котлы же­лезные чукчам продавать — те норовили все в доспехи переде­лать. Споить бы чукчей, как в Аме­рике индейцев, — да нельзя: пья­ный чукча плохой охотник, меха не добудет... И заодно уж: нету у них привычки говорить «однако», — это скорее присказка юкагиров... Тот вечер был посвящен «развен­чанию стереотипов».

А через день уже другой чело­век, тоже с седой всклокоченной шевелюрой (Евгений Белоду­бровский) вещал, как некогда специально для телевизоров КВН воду для линз продавали и какие звуки из нашей жизни ушли, — на­пример, где он, стрекот пишущих машинок в учреждениях? Ау! В тот вечер говорили о вещах, которые исчезли из обихода. И нынешняя молодежь неуверенными пальчи­ками пыталась заправить черни­ла в перьевую ручку, закатать бу­магу с копиркой в пишущую ма­шинку, навертеть ужасающие же­лезные бигуди на волосы. Семи­нар и готовился всем миром—ор­ганизаторы рассылали электрон­ные письма-воззвания: эй, у кого есть фиксаж и проявитель в ста­рых упаковках? У кого есть керо­синки, диаскопы, шинковки? Мо­лочные бутылки, авоськи?

И так каждый день. То про уди­вительные места Ленобласти, то про национальную толерант­ность. Тому неосведомленному зрителю могло показаться, что, судя по разнообразию тем, Пионтек — это какой-то вездесущий полубог.

А он и вправду был архитекто­ром, экологом, этнологом, проек­тировал ландшафтные парки в со­юзных республиках. Был женат на Гаяне Галустовне Анпетковой-Шаровой, а Гаяна Галустовна, преподава­тель кафедры клас­сической филологии, любому студенту-раздолбаю ЛГУ/СПбГУ впечатыва­лась в память на всю жизнь вместе с Тесеями, Одиссеями и Ясонами.

В течение почти полувека Пионтек разрабатывал неве­роятный проект — музей под открытым небом «Человек и среда». Впрочем, ле­нинградским чинов­никам этот проект по­казался достаточно выполнимым, чтобы внести его в про­шлый, советский еще, Генплан города.

И если бы генпланы воплощались в жизнь, сейчас в южной части Ка­рельского перешейка мы с вами расхаживали бы по своеобразной деревеньке, которую населяли... нет, конечно, не народы Российской империи, — а культура и быт этих народов. Мы бы ходили из чу­ма в избу; глазели бы, как соле­варня работает и как медь плавят; постигали бы ремесленные хит­рости вепсов и эстонцев, вайнахов, ижоры, води, балкарцев...

Друзья и знакомые Гаяны Галустовны и Георгия Владими­ровича ни в какую не желали ограничиваться выставкой. Хоте­лось говорить. Вот про то са­мое— про чукчей, про авоськи, про трамваи. Знакомить нерав­нодушных людей друге другом. Кажется, получилось настоль­ко, насколько сами организато­ры не ожидали.

...На выставке были работы студентов-скульпторов, посвя­щенные Пионтеку. Одну из работ собрался приобрести музей До­стоевского — Музей, располо­женный в доме, который когда-то отстоял Георгий Владимирович.

Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости»
№ 55 (3602) от 31 марта 2006 года.