ФОТО Юлии КУДРЯШОВОЙ

Торжественной церемонией в Молодежном театре на Фонтанке завершился фестиваль «Эрик-Эмманюэль Шмитт в Петербурге».

Из со­вре­мен­ных ев­ро­пей­ских пи­са­те­лей Эрик-Эм­ма­ню­эль Шмитт —один из са­мых из­вест­ных и чи­та­е­мых в Рос­сии. На­вер­ное, после бра­зиль­ца Коэ­льо и япон­ца Му­ра­ка­ми. В сво­их кни­гах Шмитт то­же лю­бит по­фи­ло­соф­ст­во­вать. При этом он уме­ет ли­хо за­кру­тить сю­жет и до само­го фи­на­ла дер­жит чи­та­те­ля в на­пря­же­нии. Его свой­ст­во лов­ко­го рас­сказ­чи­ка, умею­ще­го иной раз и де­тек­тив­ную ин­три­гу со­здать, и «мыль­ную опе­ру» раз­вер­нуть, охот­но ис­поль­зу­ют те­ат­раль­ные ре­жис­се­ры. Про­из­ве­де­ния Шмит­та в те­ат­рах все­го ми­ра ста­вят много.

Но до на­сто­я­ще­го мо­мен­та та­кой чес­ти, как фес­ти­валь, по­свя­щен­ный ему и толь­ко ему, зна­ме­ни­то­му пи­са­те­лю еще ни­где не ока­зы­ва­ли. На­до ска­зать, Эрик-Эмма­ню­эль Шмитт от­ра­бо­тал добро­со­вест­но: встре­тил­ся с жур­на­лис­та­ми и тол­пой чи­та­те­лей, по­се­тил че­ты­ре спек­так­ля по сво­им про­из­ве­де­ни­ям, рас­ска­зал со сце­ны Ка­пел­лы о судь­бе Жор­жа Би­зе (му­зы­ка его вто­рая страсть после ли­те­ра­ту­ры: он —ав­тор книг, по­свя­щен­ных Мо­цар­ту и Бет­хо­ве­ну).

Как по­чет­ный гость, Шмитт дал полу­ден­ный вы­стрел из пуш­ки Пе­тро­пав­лов­ской кре­пос­ти. Как при­мер­ный ту­рист, он схо­дил в Эр­ми­таж и Алек­санд­рин­ский те­атр, под­нял­ся на ко­лон­на­ду Ис­аа­ки­ев­ско­го со­бо­ра.

Ря­дом с 54-лет­ним пи­са­те­лем всег­да бы­ла его ма­ма —в про­шлом чем­пи­он­ка Фран­ции по лег­кой ат­ле­ти­ке.

Из все­го, что бы­ло ска­за­но Шмит­том во вре­мя об­ще­ния с пуб­ли­кой, осо­бен­но за­по­мни­лись сло­ва о на­ших ак­те­рах: «Рос­сий­ские ак­те­ры иг­ра­ют и умом, и серд­цем, и те­лом. Это цель­ные ак­те­ры. Я ви­жу по­ста­нов­ки мо­их пьес по все­му ми­ру, но очень ред­ко мож­но встре­тить та­кую це­лост­ную гар­мо­нию. В Гер­ма­нии иг­ра­ют умом и те­лом. Но не серд­цем. Во Фран­ции иг­ра­ют умом и серд­цем. Но не те­лом. В Рос­сии —всем сра­зу. И вот это пре­крас­но».

Встре­ча с та­кой гар­мо­нич­ной акт­ри­сой Шмит­ту пред­сто­я­ла в день за­кры­тия фес­ти­ва­ля. Но и до то­го он на­блю­дал та­лан­тли­вых ар­тис­тов Мо­ло­деж­но­го те­ат­ра на Фон­тан­ке, ста­ра­ю­щих­ся пол­нее до­не­сти до зри­те­лей за­мы­сел но­вой пье­сы дра­ма­тур­га «Ес­ли на­чать сна­ча­ла», ко­то­рую спе­ци­аль­но пере­ве­ли и ра­зыгра­ли в один из фес­ти­валь­ных ве­че­ров.

Это ис­то­рия шес­ти­де­ся­ти­лет­него муж­чи­ны, ко­то­рый ока­зал­ся ли­цом к ли­цу с са­мим со­бой, но двад­ца­ти­пя­ти­летним. И вмес­те с ним он вновь про­жи­ва­ет ре­шаю­щий день своей жиз­ни, ког­да ему при­шлось вы­би­рать меж­ду тре­мя жен­щи­на­ми, а так­же вы­брать про­фес­сию. «Мне хо­чет­ся вер­нуть­ся в про­шлое не для то­го, что­бы из­ме­нить свою жизнь, а что­бы спро­сить се­бя, сде­лал бы я сей­час та­кой же вы­бор», —рас­ска­зал Эрик-Эм­ма­ню­эль Шмитт.

В пос­лед­ний день свое­го пре­бы­ва­ния в на­шем го­ро­де он по­лу­чил столь­ко люб­ви и вос­хи­ще­ния, что это­го с лих­вой хва­тит до сле­дую­щей вес­ны —в мае арт-ди­рек­тор фес­ти­ва­ля Сер­гей Мо­ро­зов сно­ва при­гла­сил пи­са­те­ля в Пе­тер­бург.

Про­щаль­ный ве­чер, ве­ро­ят­но, за­по­мнит­ся гос­тю на­дол­го. Пер­вым де­лом ар­тис­ты пред­ста­ви­ли по­пур­ри из его ли­те­ра­тур­ных хи­тов, за­чи­та­ли от­рыв­ки из днев­ни­ка пи­са­те­ля, чем убе­ди­ли да­же не чи­тав­ших Шмит­та зри­те­лей, что перед ни­ми на­хо­дит­ся мэтр. Ска­зать по прав­де, сам ме­сье Шмитт вы­гля­дел не очень-то со­лид­но. Ско­рее, как стар­ший друг, чем как учи­тель и на­став­ник. Вы­хо­дил на сце­ну, не­много ро­бея, буд­то спра­ши­вая, как в из­вест­ном муль­ти­ке: «Это мне?» —«Те­бе!» —«А за что?» —«Про­сто так!». Ему да­ри­ли по­дар­ки, сре­ди ко­то­рых бы­ли, на­при­мер, кни­га ста­рин­ных русс­ких ре­цеп­тов на анг­лий­ском язы­ке, ста­ту­эт­ка, изо­бра­жаю­щая Ан­ге­ла, сто­я­ще­го в Из­май­лов­ском са­ду, и русс­кий на­род­ный ин­стру­мент ба­ла­лай­ка. На этой ба­ла­лай­ке ме­сье Шмитт сна­ча­ла сыг­рал «Поль­ку-шар­ман­ку» Дмит­рия Шос­та­ко­ви­ча в со­про­вож­де­нии ка­мер­но­го ор­ке­стра «Бис-Квит».

Но луч­шие по­дар­ки до­ста­лись ма­ме. Она по­лу­чи­ла зо­ло­той само­вар и свя­зан­ные вруч­ную акт­ри­са­ми те­ат­ра шерс­тя­ные крос­со­воч­ки. Они оба ди­ви­лись ши­ро­те русс­кой ду­ши и обо­мле­ли, ког­да на сце­ну вы­ве­ли ку­клу-ма­ри­о­нет­ку —умень­шен­ную ко­пию Эри­ка-Эм­ма­нюэ­ля Шмит­та. Для ма­мы, ко­то­рая на­вер­ня­ка ску­ча­ет по сы­ну, на­хо­дя­ще­му­ся в по­сто­ян­ных разъ­ез­дах.

Но все это ве­се­лье бы­ло лишь фо­ном для встре­чи с акт­ри­сой. Не сек­рет, что та­кой без­раз­мер­ной лю­бо­вью к се­бе рос­сий­ской пуб­ли­ки он обя­зан Али­се Фрейн­длих. На про­тя­же­нии не­сколь­ких лет спек­такль «Ос­кар и Ро­зо­вая Да­ма», по­став­лен­ный Вла­дис­ла­вом Па­зи в 2004 го­ду, был сим­во­лом те­ат­раль­но­го Пе­тер­бур­га. Об этом ав­тор одно­имен­ной но­вел­лы знал. «В ка­кой бы стра­не ми­ра я ни встре­чал­ся с чи­та­те­ля­ми, вез­де ко мне под­хо­ди­ли русс­кие и спра­ши­ва­ли, ви­дел ли я спек­такль с Али­сой Фрейн­длих», —при­знал­ся пи­са­тель.

Спек­такль был по­ка­зан в Ев­ро­пе, но до это­го мо­мен­та ему так и не до­ве­лось уви­деть Али­су Бру­нов­ну. В тот ве­чер она лич­но вру­чи­ла Эри­ку-Эм­ма­нюэ­лю Шмит­ту диск с за­пи­сью ле­ген­дар­ной по­ста­нов­ки.

Али­са Фрейн­длих вло­жи­ла в свою Ро­зо­вую Да­му и ее вос­по­ми­на­ния о де­ся­ти­лет­нем маль­чи­ке, пи­сав­шем пись­ма Бо­гу, много муд­рос­ти и ду­шев­ной теп­ло­ты, ко­то­рых так не хва­та­ет нам се­год­ня. При чте­нии кни­ги эта ис­то­рия вос­при­ни­ма­лась по-дру­го­му, бо­лее жиз­нен­ной, но не столь прон­зи­тель­ной. Спек­такль Па­зи был ше­дев­ром, а пье­са —лишь ос­но­вой для со­зда­ния это­го ше­дев­ра.

Мне ка­жет­ся, в тот ве­чер Эрик-Эм­ма­ню­эль Шмитт ин­ту­и­тив­но все это по­нял.

И на­пи­сал пер­вую фра­зу бу­ду­ще­го про­из­ве­де­ния —пря­мо на сце­не, по­удоб­нее уст­ро­ив­шись за пись­мен­ным сто­лом.

«Ни­кто не по­ни­мал, по­че­му Ми­шель Дю­буа при­хо­ди­ла в тюрь­му, что­бы уви­деть убий­цу своей до­че­ри. Он от­ка­зы­вал ей в сви­да­нии, но она при­хо­ди­ла каж­дый день в одно и то­ же вре­мя. Со­гла­сит­ся ли он ког­да-ни­будь при­нять ее?» (зри­те­ли га­да­ли: не­уже­ли де­тек­тив?).

Со­гла­сит­ся ли ког­да-ни­будь ве­ли­кая акт­ри­са сыг­рать и эту ге­рои­ню? По­жи­вем —уви­дим. А по­ка пи­ши­те, пи­са­тель, пи­ши­те.