Сегодня юбилей у народной артистки России Татьяны Шестаковой
Ей исполняется 75 лет.
ФОТО предоставлено пресс-службой МДТ — Театра Европы
Ее актерская карьера началась полвека назад в знаменитых тюзовских спектаклях «Наш цирк», «Наш, только наш» и других. Запала, желания объединить свое, личное, неповторимое с дыханием команды, волнением зала хватило надолго. Уроки Зиновия Корогодского пошли впрок его лучшим ученикам. Татьяна была — из лучших.
Определяющими в ее творческой жизни стали не роли травести, а все разнообразие женских характеров, которое она обрела в главном театре своей жизни МДТ — Театре Европы. Вместе с режиссером Львом Додиным и его учениками она строила театр, о котором мечтала, — театр-дом.
У актеров свои способы строить театр. Роли-кирпичики, сыгранные и прожитые Татьяной Шестаковой, таковы, что уже составляют если не дворец, то прочную избу вроде тех, с которых начинался ее путь в Малом драматическом театре. Лизка из спектакля «Дом», как и Анфиса Петровна из дилогии «Братья и сестры», повлияли и на актерскую судьбу, и на отношение к жизни. Перемена участи случилась после знакомства с писателем Федором Абрамовым, его героями и их прототипами. Театр обрел новое дыхание, почувствовал серьезность дела, которому служит. Актриса Шестакова не просто повзрослела, кажется, даже повадка и строй речи стали иными, от северной напевности и основательности трудно было избавиться. Да, может, и не хотелось. Но воздействие большой литературы и задач, что ставили перед собой Лев Додин и его труппа, были шире. Театр хоть и начинался как областной, рамками себя стеснять не собирался.
Здесь понимали, что метить надо высоко и если замахиваться, то не только на «старика Шекспира», но и на Достоевского, Чехова, Платонова, Брехта, Гроссмана… Здесь слышат время и делятся своими чувствами и мыслями со зрителями. С годами менялись и героини Татьяны Шестаковой. В ее Кроткой (сыгранной, правда, во МХАТе, а не на питерской сцене), в Марье Лебядкиной («Бесы») или в пьянчужке из «Звезд на утреннем небе» еще можно услышать отзвуки «деревенского» стиля. Но чеховские персонажи — нечто совершенно неожиданное. Кто бы мог обнаружить в ней женщину-вамп, какой она сыграла Генеральшу из «Пьесы без названия», или отравленную Парижем Раневскую в «Вишневом саде»? Позже из них же вырастали причудливые образы вроде трагикомической Шарлотты. Познание жизни шло через познание женских судеб, актуальных и вечных.
И какими бы вызывающе странными ни казались женщины ее репертуара, за гротеском фасада всегда читаются беды и радости (чаще беды, чем радости), близкие и понятные тем, кто сидит в зале. Она — своя, родной человек. Ей сочувствуют, вместе с ней льют слезы и смеются.
Наверное, в другом театре Татьяну Шестакову назвали бы первой среди равных, примадонной, но в МДТ иные критерии. Она единомышленница режиссера, часть прекрасного ансамбля и универсальная актриса. В театре, которому служит Шестакова, она играет, как живет, — только свободнее, глубже, ярче.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 199 (7528) от 23.10.2023 под заголовком «Наша, только наша!».
Комментарии