Счастливые дни Виктора Сухорукова

После фильмов «Про уродов и людей», «Брат» и «Брат-2», «Антикиллер» и других прокатных хитов с участием Виктора Сухорукова его, пожалуй, можно назвать наиболее известным и востребованным питерским актером. Хотя сам Сухорукое говорит, что по мироощущению он — артист московский. После того как на фестивале «Созвездие», который проходил в Москве в декабре, Сухорукова наградили за лучшее исполнение роли второго плана («Антикиллер»), наш корреспондент Евгений КОГАН встретился с артистом, чтобы узнать, чем сейчас живет человек, исполняющий главную роль в картине Виталия Мельникова «Бедный, бедный Павел».

— Говорят, вы больше не будете сниматься в криминальном кино, а «Антикиллер» — пуля в лоб криминальному жанру в вашем творчестве. Если Квентин Тарантино позовет — откажетесь?

— Не откажусь. Только это будет уже не бандитское кино, а Тарантино. Но, думаю, «Антикиллера» мне не переплюнуть. Потому что там я изобразил не конкретного человека, не бытового персонажа, а символ, сгусток античеловеческого, безобразного. Тогда мне показалось, что я надорвался — так же, как после роли Ленина в фильме «Все мои Ленины». Бог его знает, может, пройдет время, и в криминальном жанре мне предложат нечто «марлонобрандовское», интересную роль. Но сегодня рычащее, кровавое, злобное мне надоело.

После «Антикиллера» я сказал себе — все, хватит. И в этом году, посмотрите, — в «Теории запоя» Наташи Погоничевой у меня роль доброго дальнобойщика, загорелого, длинноволосого, голубоглазого парня. Закончил «Золотой век» Ильюши Хотиненко — историческую сентиментальную мелодраму, в ней я играю графа Палена. Аркадий Сиренко снял сериал по рассказам Василия Макаровича Шукшина. Каждая серия — отдельный фильм. Мне достался рассказ «Генерал Малофейкин» — я там с удовольствием сыграл трогательного мужичка-строителя, который едет в поезде и врет, что он из других сфер, с других уровней. Счастье! Продолжил сниматься у Юры Мамина в «Русских страшилках» — второй блок серий получился веселей, интересней, смешнее. На озвучании я так хохотал!

И все это завершает предложение сыграть Павла I — я каждый день благодарю Бога. Видимо, я не только внешне сгодился замечательному опытнейшему режиссеру Виталию Вячеславовичу Мельникову, но и по внутреннему содержанию. Значит, образно говоря, я могу спинку держать. И меня это радует, я счастлив. Взялся за эту работу с чрезвычайной серьезностью, кинулся в материал, в документы. Знаю, что либо я это делаю, либо больше никогда в жизни не получу такой роли.

— А пробы были?

— Нет. Мельникову принесли кое-какие материалы, среди которых был и фильм «Счастливые дни». Он взял кассету, вместо отрывков посмотрел целиком. И сказал — вызывайте Сухорукова, будем разговаривать. Я пришел и, конечно, немножечко подыгрывал стереотипу Павла I, общаясь с Виталием Вячеславовичем. А потом решил — а буду-ка я играть того парня из «Счастливых дней», только на тридцать лет старше и в царском облачении. Потому что их объединяет одиночество, отчужденность, непонимание.

— Как вы думаете, Павел был сумасшедшим?

— Нет. Он, наверное, был нервным человеком. Еще красивее скажу — душевнобольным. Сумасшедший не отвечает за свои поступки. А душевнобольной мучается, анализирует... Павел был кающимся человеком.

— Вот вы сказали, что болеете Павлом, изучаете книги, документы. Интересно, как вы готовились к своим бандитским ролям, к «Братьям»?

— Рассказываю. Естественно, бульварной развалочной литературы я не читал. Я наблюдал. Не знаю, кто они такие — киллеры. Думаю, они настолько респектабельные, настолько нормальные внешне люди... Это их работа. Но одно открытие я сделал, когда работал над ролью, — не высовываться, сливаться с толпой, быть незаметным человеком. Жить хорошо, есть, пить, позволять себе какие-то удовольствия, но не иметь лица — я так для себя выразил. Не суетиться, поменьше говорить, больше слушать, замечать, подмечать. Даже излишние эмоции на лице не выдавать, иначе заметить могут, запомнить. Мой герой идет и как бы этими шагами высматривает по сторонам, не на мушке ли он. Не глазами — шагами. Он осторожен, как зверь на охоте.

— Своему герою в «Братьях» вы сочувствовали?

— Нет, я его иллюстрировал. Сочувствовать можно жертве, а Витя Багров — не жертва. И уж тем более не жертва мой герой в «Антикиллере».

— Виктор, вы очень радуетесь, когда вас называют питерским актером...

— Это — моя победа над самим собой, победа всей моей жизни. В 2003 году будет двадцать пять лет как я живу в Питере. Значит, я вышел из пальтишка лимитчика, залетного человека. Разве это не мое достижение? Я был пьяницей, грузчиком, собирал окурки. Я был всяким в этом городе. Но я вырос. И если в какой-то момент меня назвали петербуржцем — значит, не зря я прожил эти тяжелые годы. Я мерил Петербург не подворотнями, где выпито много портвейна и говорено много тем, но другим, более прекрасным. Я всю жизнь одушевлял этот город. А он душил меня низким небом, я спотыкался о его скользкие булыжники. Если задаться целью и подсчитать, кого в моей ленинградско-петербургской жизни было больше — людей, которые относились ко мне хорошо, или тех, кто меня не любил и презирал, — наверное, вторых будет больше.

— А сегодня?

— Сегодня я ни с кем не дружу. Раньше я был одинок, сегодня я одинок вполне. Раньше я хотел быть своим, но у меня не получилось. Мне казалось, что я человек добрый, открытый, искренний, может быть, безмерно искренний. Но я знаю, что никогда не врал этому городу. Я обожаю его до сих пор...

Расскажу вам историю. В прошлом году мне исполнилось пятьдесят лет, и петербургское отделение Союза театральных деятелей даже открыточки не прислало. А когда мой товарищ сказал им об этом, они ответили, что не знали. И я заплакал, когда об этом услышал. Я всю жизнь в скитаниях, в надеждах, в поисках, в плебействе по отношению к театральному миру. Может, только не заискивал. Взаймы брал, но не заискивал. И всегда возвращал долги. А я тогда кричал и сейчас повторю, что до пятидесяти лет это — дни рождения. После пятидесяти — даты. Между ними — полустанки с разбитыми фонарями. Но юбилей у человека один — пятьдесят... И я ушел из СТД.

— Вы давно снимаетесь, у вас не один десяток ролей. А сейчас вы — на пике популярности. Чувствуете свою известность?

— Я зашел в паспортный стол, надо было оформить какие-то бумаги. Люди меня пропускали без очереди, но я не пошел, встал вместе со всеми. А уже потом, когда выкарабкивался из толпы, женский голос в воздухе прокричал: «Вот так вот, это вам не в кино сниматься!» Я получил от этой реплики колоссальное удовольствие...

— А вот вы едете в Москву, заходите в купе. Там сидят люди, которые вас узнают. О чем разговариваете?

— Ездил я с большими начальниками, бизнесменами, компьютерщиками, учеными. Они начинали рассказывать о себе, о своей жизни, своих проблемах. Безумно интересно.

— То есть относятся к вам с симпатией?

— Даже с уважением.

— И это несмотря на то что вы играли злодеев. Вам что, положительных персонажей играть не предлагали?

— Не предлагали.

— А кого из положительных сыграли бы?

— Ученого какого-нибудь. «Девять дней одного года» — с удовольствием.

Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 6 (2876) от 14.01.2003 года.