С «Фортуной» не подфартило

Голос этого исполнителя был многим знаком еще задолго до начала его сольной карьеры. Все лучшие песни из репертуара поп-группы «Фристайл» исполнял этот фактически безымянный тогда солист. Однако в 1991 году после появления супершлягера «Больно мне, больно» акцент в группе окончательно сместился в пользу поющего о болях солиста, и произошел, как это время от времени бывает, раскол. Бывший солист «Фристайла» стал работать самостоятельно. И три года назад российская публика признала еще одного своего поп-кумира — Вадима Казаченко. В октябре в рамках фестиваля «Фортуна» Вадим Казаченко впервые в Петербурге дал свои сольные концерты с программой «Все сначала». Четыре вечера подряд в БКЗ «Октябрьский не было свободных мест, зато в избытке было счастливых улыбок, аплодисментов и, конечно же, цветов.

— Вадим, многие меломаны предпочитают слушать западную музыку. И тем не менее на ваших концертах всегда аншлаги, альбомы расходятся на ура. То же самое можно сказать и о еще нескольких российских исполнителях. Почему все-таки отечественная популярная музыка, несмотря на свою в некотором смысле простоту, незатейливость, неизменно имеет спрос?

— Да потому что она, как вы уже и сказали, отечественная. Конечно, в большинстве своем слушают и танцуют под западную музыку, но в минуты душевного дискомфорта русский человек обращается именно к русской музыке, к русской песне. Ведь это свое, родное. Мы понимаем текст слов, мы более тонко чувствуем и принимаем эмоции, настроение песни.

— Но вы-то сами украинец, а между тем что-то я не припоминаю, чтобы Вадим Казаченко пел на украинском языке?

— Это особый вопрос. Действительно, во всех странах наиболее популярны артисты, поющие на родном языке. Так и должно быть. Но в пределах СНГ я, например, считаю русский не менее родным языком, чем украинский, белорусский и т. д. И я знаю, что когда я пою на русском, меня понимают и на Украине, и в Белоруссии, и в Грузии, и в Казахстане...

Есть и еще один нюанс. Современная украинская музыка, по сути, еще не обрела своего эстрадного языка, такого языка, который бы красиво звучал под современные ритмы. Я ни в коем случае не имею в виду народное пение, украинскую классику. Но обратите внимание, поп-исполнители, поющие на украинском, малоизвестны даже на самой Украине, не говоря, уже о других странах Содружества.

— Вы родились в небольшом городе. Теперь, живя в столице и будучи популярным исполнителем, почувствовали ли вы себя столичной «штучкой»?

— Родившись в маленьком украинском городке, я все время добивался для себя единственного права — заниматься тем, что интересно, о чем мечтал. Может быть, у провинциалов хватка более сильная, может быть, яростная целеустремленность, может быть, что-то еще, но я добился права решать самому свою жизнь. Плюс ко всему этому я обнаружил, что мое любимое дело еще и интересно широкому кругу людей. Разве это не прекрасно?

— А что касается столичной манерности?..

— На самом деле я остался таким, каким был и раньше. Меня абсолютно не интересует вся эта богемная тусовка. Я не хожу в ночные клубы, не отмечаюсь на чьих-либо показушных презентациях и пышных днях рождения. Ведь вся эта вычурная светская жизнь по сути своей неимоверно фальшива и пуста. Для меня более всего важна моя работа. И я хочу, чтобы публика знала обо мне благодаря тому, что я делаю на сцене, а не благодаря светской хронике, приватно сообщающей, какие артисты были на том-то и том-то банкете, кто с кем флиртовал и танцевал и кто что ел и пил.

Да и вообще в том мире все контакты весьма условны. При встречах — дежурные улыбки, обмен комплиментами по поводу прекрасного внешнего вида и пр.

— Если «тусовочная» Москва вся такая фальшивая, отчего же так стремятся все артисты стать москвичами?

— Я не буду говорить за всех, хотя мое стремление попасть в столицу, в принципе, тождественно и стремлениям других. На самом деле все очень просто. Взять, к примеру, Украину, мою родину. Ни Киев, ни Харьков, ни Одесса, ни крымские города не могут дать возможность молодому исполнителю по-настоящему раскрутиться. Все веревочки шоу-бизнеса, за которые надо постоянно дергать, находятся в Москве. Центральное телевидение и радио, лучшие студии звукозаписи, лучшие клипмейкеры... Все в Москве. Этот город стал центром шоу-бизнеса в пределах СНГ. Вот глубинка и рвется в столицу.

— Но ведь и дома, наверное, надо стремиться что-то сделать?

— Да, начинать надо у себя дома. Пробовать свои силы, учиться. В моем случае так и было. Я играл и пел в школьном ансамбле, работал в клубах, ресторанах, на танцплощадках.

Но вот пример. Когда полтавская группа «Фестиваль», в которой я начинал, записала свои первый альбом (и опять-таки в Москве!), руководитель наш организовал рекламу альбома, как столичной группы. Потому что если бы речь шла о Полтаве, нами бы мало кто заинтересовался. Увы, но мнение, что на периферии ничего «super» сделать невозможно, удастся искоренить еще не скоро.

— Вадим, в Петербурге состоялся дебют вашей сольной программы. Причем выступления прошли в рамках активно популяризируемого сейчас фестиваля «Фортуна». Насколько важно это для вас?

— Все четыре концерта в «Октябрьском» сопровождались большой головной болью. Худшего качества звуковой аппаратуры, которая была выставлена организатором «Фортуны» на моих концертах, я не встречал даже в провинциальных городах. А я открываю журнал «Звезды Фортуны», читаю бесконечные дифирамбы продюсеру фестиваля Игорю Попову. И ничего он для артистов не жалеет, оказывается, и квартиры с автомобилями им дарит. И я недоумеваю, почему же тогда столь меценатствующая особа так экономит на аппаратуре. В конце концов проигрывает от этого зритель. Ведь все это делается не для меня, не для БКЗ, а для тех, кто приходит на концерт и платит, между прочим, приличные деньги. Люди приходят на концерт отдохнуть и получить удовольствие. В итоге они получают какое-то сомнительное звукоизвлечение из дешевых динамиков. Наносится и мне урон как артисту. Зритель ведь не будет разбираться, в чем дело. Плохой концерт и баста!

— Ну, здесь я посмею не согласиться с вами. Не часто сейчас приходится встретить на концертах столь бурную реакцию восхищенных зрителей, такое огромное количество цветов, которыми вас одаривали.

— Да, я очень благодарен петербуржцам за их поддержку, за их терпимость, за их доброту и открытость. Мне было приятно видеть в зале лица людей, пришедших на концерт, несмотря ни на что, второй раз. Я благодарен службе «Октябрьского», которая безукоризненно обеспечивала наше пребывание в Петербурге. Они хорошо знают свое дело и великолепно работают. Но мне очень не хотелось бы, чтобы мое имя связывалось с этим псевдофестивалем, поскольку отношение к артистам и публике, которое наглядно показали организаторы «Фортуны», достаточно очевидно и ни в каких комментариях, пожалуй, уже не нуждается.

— Вадим, и чтобы не заканчивать нашу беседу на несколько грустной ноте, мой последний вопрос, который интересует, кстати, многих ваших поклонниц. Ваша мощная открытая волосатая грудь, туго облегающая одежда, некоторые вполне конкретные жесты... Это что, какая-то ваша «фишка», ваша попытка, направленная на создание имиджа секс-героя?

— Да нет у меня никаких «фишек». Я стремлюсь в своей работе к естественности. Я никогда не думаю, как я пойду по сцене, не репетирую перед зеркалом томных взглядов и эротических движений. Ну а если уж воспринимают меня с какой-то сексуальностью? Это ведь тоже естественно. Я в этом криминала не усматриваю.

Беседу вел Владимир КУЗНЕЦОВ

Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 214 (891) от 9.11.1994 года.