С квадратом Малевича наперевес

Венецианский кинофестиваль, как известно, является частью художественного биеннале, которое идет на берегах лагуны полгода. Лозунг выставки этого сезона сводится к проверенному тезису «не судите – и не судимы будете» и ставит вопрос мирного сосуществования «старого» искусства и любых форм его отрицания. Вот и в самых зрительских фильмах конкурса центральным становится вопрос взаимоотношения человека с искусством.

ФОТО Венеция-S/shutterstock.com

В авангарде обсуждений – такие противоположные по жанру картины, как «Франкофония» Александра Сокурова и «Маргарита» Ксавье Джаннолли: доку-драма о Лувре под оккупацией и чаплиниада о меломане-певице в 1920-е годы в том же Париже. Баронесса Маргарита Дюмон страстно увлечена оперой, дает любительские концерты, катастрофически не попадая ни в одну ноту, но никто не говорит ей правду: ни добрый муж, ни знакомые. И она свято верит в свой неординарный талант. Зато дадаисты приглашают певицу в свои революционные ряды – и исполнение баронессой «Марсельезы» заканчивается приводом в полицию, поскольку общественность оскорблена столь откровенным издевательством над национальным гимном. Маргарита коллекционирует реквизит знаменитых спектаклей, фотографируется в виде оперной дивы с атрибутами классических партий, будучи виртуозом простодушной глупости. Буквально персонажем из флоберских «Бувара и Пекюше», великого романа о пенсионерах, полюбивших на склоне лет все многовековые культурные ценности без разбора – как корзину с воскресной снедью: казалось бы, брось все в кастрюлю и получится отличный ужин. «Маргарита» – бесподобная сатирическая комедия характеров, вовлеченных в преданность искусству и превращающих его в безвкусицу и профанацию с мастерством фокусников. А также пародия на тщеславие «творцов».

«Франкофония» Александра Сокурова – тяжелая вагнеровская поступь командора рядом с моцартианским круженьем «Маргариты». Но фильм ведет нас в ту же сторону: к беспокойству о судьбе искусства в мире людей. И именно потому эти фильмы оказываются полюсами темы. Главный персонаж – сам режиссер, сам Сокуров, вовлеченный в калейдоскоп визуальных трюков, в путешествие по Лувру и истории – через хроникальные кадры, фотографии, графический дизайн. Он говорит по скайпу с капитаном корабля, который транспортирует шедевры живописи (видимо, на некую выставку...) и попадает в шторм. Сама ситуация, безусловно, глобальная метафора – цивилизации в опасности. Далее Сокуров становится своего рода духом музея – наравне с Марианной, героиней картины Делакруа «Свобода, ведущая народ», а также с Наполеоном Бонапартом, с директором Лувра Жаком Жожаром, с графом Вольфом-Меттернихом – представителем министерства культуры Третьего рейха, отвечающим за сохранность культурных ценностей. Реплики диалогов скользят как сон, как утренний туман – о прошлом и будущем Культуры, о взаимовлиянии и противостоянии, об ответственности человека и безответственности человечества. Сокуров будит тени, просит проснуться от вечного сна Толстого и Чехова – чтобы они помогли...

Все вместе – мастерская визионерская медитация, и все ведет к финальному помпезному изобразительному «гэгу»: шедевры европейской истории искусства тонут на экране в густоте красного и черного квадратов Малевича. Как бы наступает «небытие» – если следить за логикой автора. И дальше биенье этих суровых цветов борется с густо-синим – с «голубым небом западного мира» (так описывался флаг Европы комитетом министров Европейского совета в 1955 году). Снова метафора – в равной степени смелая и умозрительная. Как водится, возникли споры – часть зрителей назвала новый опус Сокурова прорывом, другая часть – наивным менторством. И не стоит искать середину. А квадратам Малевича в этом году как раз сто лет – были написаны в 1915-м.

Высокое киноискусство на наших глазах становится таинственным музейным экспонатом – этой отчасти печальной, отчасти внушающей трепет идее посвящено чествование на фестивале Орсона Уэллса, которому, к слову сказать, тоже было бы сейчас сто лет. Показывали его неоконченного «Венецианского купца» – даже, скорее, едва начатого, снимавшегося на задворках «Отелло», который получил «Гран-при» Каннского кинофестиваля в начале 1950-х. Теперь «Венецианский купец» – ребус для киноманов: негативы, позитивы развеяны временем, фрагменты пленок случайно найдены в разных архивах. И вот представление-загадка: саундтрек исполняется отдельно оркестром, звуковая дорожка отсутствует, поэтому вместо нее положена запись радиоспектакля 1938-го года, и, таким образом, Уэллс все-таки говорит своим голосом, хотя чудеса синхронизации создают странный эффект эха. И в исполнении Уэллса знаменитый шекспировский монолог о праве иудея быть человеком звучит далеко не антикварным – термины, напротив, достигнут эффекта вечности: они меняются, а суть более чем актуальна.

Войны человеческие, безусловно, занимают большое место в программе – от кровавого триллера про воспитание чувств «Безродные солдаты» Кари Фукунаги об африканских подростках в набедренных повязках и с боевыми ракетами в руках до «События» Сергея Лозницы – о самоощущении российского общества в августе 1991 года.

А самый громкий фильм фестиваля – «Девушка из Дании» Тома Хупера, костюмная биографическая драма о первой транс-гендерной операции: в двадцатые годы прошлого века.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 166 (5539) от 08.09.2015.