Различать подлинность и тиражность

В ближайшее время нам предстоит Международный культурный форум, а вслед за ним Дни Эрмитажа.

7 декабря день святой Екатерины, он же день Эрмитажа. Этот праздник мы сами придумали, с будущего года он официально станет городским. Вход в Эрмитаж бесплатный, на Дворцовой площади световое 3D-действо, откроется несколько замечательных выставок.

Одна из выставок эпохальная - большие императорские сервизы. История России в произведениях фарфорового искусства из музейных собраний в Зимнем дворце: сервировка, работа со столом, изменение эстетики. Выставка - рассказ о русской культуре, которая, как и любая другая, воплощается в культуре верхов. Об этом надо напоминать.

Такие события, как культурный форум, Дни Эрмитажа, создают привлекательный образ города, в котором мы живем. Наличие событий, интересных для мира, улучшает качество жизни горожан.

Недавно состоялось заседание Совета по науке при президенте, где обсуждалась стратегия научно-технологического развития. В основном шла речь о том, как строить маркетинг результатов фундаментальных исследований. Каким образом эти результаты могут превращаться в то, что приносит реальную пользу. Имеются в виду не станки и механические детали, а цифровые библиотеки, цифровые торговые поля...

Принцип стратегии - ответ на глобальные вызовы времени. Это нужно, чтобы не утонуть в мелочах.

Такие вызовы мы собираемся обсуждать и на культурном форуме. Один из них - виртуальность, игра с виртуальностью и подлинностью. Виртуальность помогает людям увидеть желаемое. Иногда она лакирует реальность. В результате подлинные вещи могут вызвать разочарование.

Точно так с 3D-изображениями, в их близости к реальности есть опасный момент замены, когда возвращаться к реальности уже не хочется. Многое в виртуальном изображении выглядит лучше, чем в жизни. Эрмитажные залы на картинках кажутся красивее, потому что у настоящих, «живых» есть зазубрины, царапины, следы времени...

Мы будем обсуждать на форуме, как использовать виртуальность. Допустим, она должна применяться при воссоздании разрушенных памятников. Пальмиру можно восстановить, используя 3D-модели, но основываясь на подлинности. Виртуально необходимо воссоздавать то, что нельзя увидеть, до чего невозможно добраться, а не тиражировать бесконечно всем известное и доступное. Любимое предложение: давайте создадим виртуальные «домашние музеи», те же картинки повесим. Надо понять, где стоит употреблять громадную электронную силу изображения, где нет. Различать уникальность и тиражность.

Музей Виктории и Альберта в Лондоне, как и ГМИИ в Москве, вначале был музеем копий. Фотографии и репродукции только появились, это были новые технологии. Правящие династии Европы подписали соглашение о том, чтобы в каждой стране сделать свод изображений произведений искусства и обмениваться ими. Музей Виктории и Альберта со временем стал громадным музеем прикладного искусства, копии убрали подальше. В наше время отношение к ним меняется, копии - тот же виртуальный музей. Их опять ставят в залы, как-то с ними «играют». Игра в реальный и нереальный мир, копия - подлинник, процесс интересный и непростой.

Мы выставили копию картины Босха во дворце Меншикова, представили школу Леонардо да Винчи. Если рассуждать об искусстве с точки зрения рынка, это один разговор. Но вариации изобретений великих художников, с которыми другие художники делают что-то свое, часть истории искусства.

Подлинность и тиражность - большой вызов. Можно наблюдать их взаимодействие. Шатры-шапито, где показывают виртуальные изображения картин, рядом с реальным музеем. Играет это или нет?

Мы привыкли считать, что искусство бывает массовым и элитарным, рассчитанным на толпу или на элиту. Привыкли, что массовое ниже уровнем. Сегодня массовым оказалось многое. Современное искусство рассчитано на толпу. Ничего с этим не сделаешь.

У нас запланирован интеллектуальный марафон о современном искусстве. Он будет посвящен искусству национальному и глобальному в современном мире. В свое время возник авангард, стал интернациональным и сделал таким современное искусство. Теперь опять выявляются национальные школы: китайская, индийская, английская, немецкая, американская... Мы собираемся обсудить, как сохранять уникальность национальных школ, надо ли это делать.

Нужны ли России национальные художественные школы? С единым культурным пространством все понятно. В СССР оно существовало, и в то же время развивались национальные культуры. В результате было подготовлено отделение и формирование наций и народностей, которые, возможно, не сформировались бы без направленной культурной политики.

Чем сегодня определяется культурное единство России, только русским языком? Недавно я был в Кабардино-Балкарии. Там говорилось о том, что теперь в России не знают кавказских поэтов, художников, писателей. Национальная культура уходит в этнографию. Это может вызывать раздражение. Острый вопрос, какая культура нужна, какую надо поддерживать, несмотря на то что в этом нет маркетингового смысла.

Здесь же возникает проблема прав культуры. Исполнилось 110 лет со дня рождения Дмитрия Сергеевича Лихачева. Из множества вещей, которые оставил нам Дмитрий Сергеевич, Декларация прав культуры.

Я говорю о ней без конца и собираюсь это делать впредь, потому что сегодня важно защитить культурное наследие, особенно в зонах конфликтов и войн. На Ближнем Востоке культурное наследие разрушается сознательно, его либо считают чужим, либо отвергают. Мы обсуждаем это с коллегами из других стран. Есть планы, что делать, к примеру, в Сирии. Но проблема не будет решена, пока нет идеологии, понимания, что у культуры свои права. Мы признаем права природы, которые могут противоречить правам человека. Надо зафиксировать права культуры и обязательства по отношению к ней. Пока принцип прав культуры в мире не признается.

На недавней юридической конференции в Эрмитаже «Регулирование арт-рынка» шла острая дискуссия о том, в какой степени права культуры могут поддерживаться или ограничиваться государством в отношении передвижения искусства.

Все понимают: культурное наследие надо сохранять, оно может ездить по миру, уезжать, но не навсегда. Что делать с современным искусством, которое пока ничего не стоит? Коллекция русского искусства, подаренная не одному из московских музеев, а Центру Помпиду, сразу поднимает ее цену. Художники становятся знаменитыми.

Оборот необходим для развития искусства. Надо только понять: что запретить, что позволить. Если работы русских художников не вывозить, никто их знать не будет. Разрешить вывоз, все окажется в заграничных коллекциях.

Обсуждаемый закон о ввозе и вывозе произведений искусства упирается в две проблемы. С одной стороны, коллекционеры и галереи требуют большей независимости, стремятся активно участвовать в рынке и предлагают современному искусству предоставить особую свободу передвижения. С другой стороны, музеи хотят защитить национальное достояние, свои коллекции, а также облегчить ввоз того, что они покупают за рубежом. В то же время есть бюрократы, заинтересованные в существовании слишком жестких правил, которые можно обходить, получая собственную выгоду. Любители свобод и любители все запрещать не могут пока между собой договориться.

На заседании Совета по науке при президенте ректор Московского университета говорил, что в серьезном рейтинге его университет занял третье место по востребованности выпускников в зарубежных фирмах. Хорошо это или плохо? С одной стороны, престиж образования, с другой - утечка мозгов. Понятно, нам надо не людей, а систему образования сохранять. Не страшно, если наши люди будут во всем мире работать. Они - агенты культурного влияния России.

Оказывается, ответы на глобальные вызовы могут быть неожиданными и интересными. Правильный маркетинг культуры выражается не в количестве посетителей, не в деньгах, а в проявлении интереса. Наша задача сделать особенности культурной жизни значимыми, полезными и интересными.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 224 (5841) от 30.11.2016.