Разговор о самом важном

Весь прошлый год репертуар Александринского театра, а следовательно, и темы, которые мы для себя отмечали как приоритетные и на которых сосредотачивали усилия, был направлен на попытки театрального осмысления такой важнейшей даты, как столетие со дня Октябрьской революции. В этом ряду значимых спектаклей «Мамаша Кураж» Брехта, «Оптимистическая трагедия» Вишневского, «Чук и Гек» Гайдара, «Марат/Сад» Вайса. Разные авторы, разные времена, но объединяет их то, что все они задают вопросы, без ответа на которые невозможно осмысление этого трагического и грандиозного для всего мира события.

ФОТО Сергея ГРИЦКОВА

Понятно, что эти темы, эти импульсы, эти проклятые вопросы никуда с концом календарного года не делись. Мы все равно будем возвращаться к размышлениям: что такое революция? Что она с собой приносит? И что такое война, которая неминуемо сопровождает революцию? А несет она прежде всего угнетение, смерть, насилие, жертвы. Даже те войны, которые мы называем освободительными, защита отечества, дома, семьи... Но и в этом благородном случае война все равно есть смерть и страдание. И мы, конечно же, не можем в связи с революцией не говорить о диктатуре. Хотя бы потому, что любая революция - предтеча диктатуры. И тут возникает крайне важный для меня вопрос: а где место художника в это время? Как он взаимодействует с властью? С той, которая была до революции, во время нее и после? Вот эти темы и вопросы! И мы ошибаемся, если думаем, что они принадлежат только истории. Это не так. С одной стороны, да - они остались там, 100 лет назад. Но, с другой стороны, они по-прежнему в нас, и мы, как и раньше, не нашли на них ответа. Вот почему линия, начатая в прошлом году, в большой степени продолжилась и сегодня. Премьеры 2018 года сохранят эту интонацию.

В этом плане, конечно, особенно показателен наш последний спектакль «Швейк. Возвращение». Важно, что в его основе не инсценировка романа, а оригинальная пьеса Татьяны Рахмановой, в которой использованы некоторые мотивы романа Гашека. Наш Швейк возвращается через 100 лет и смотрит на то, что происходит сегодня. Перестали ли люди друг друга убивать? Что случилось с нами? С отношением к войне? То есть тема Первой мировой Швейка, которого написал Гашек, «перекидывается» во Вторую мировую и сегодняшние войны. В этом была наша главная задача, а не показ средствами театра череды анекдотических ситуаций, которыми Гашек широко известен.

И спектакль о молодом Сталине, над которым мы сейчас начали работать, меня интересует именно как исследование нас сегодняшних, нашей психологии.

Нельзя не признать, что если Сталин и умер, то не до конца. Он в нас. Эта фигура еще долго будет будоражить. Зачеркнуть, забыть ее непросто, и надо ли - большой вопрос. Я думаю, что нет. Сталина надо помнить, знать, подходить объемно. Его невероятная противоречивость, полярность в проявлениях за счет безусловной незаурядности - это все мы должны попытаться понять. Тем более это важно сегодня, когда наше общество находится в состоянии раскола и противоречий. Мы катастрофически разъединены. Мы не желаем услышать друг друга. К сожалению, я уверен, что этот процесс невозможно прекратить в ближайшие годы. Но если мы не будем хотя бы пытаться это сделать, то единственное, что ждет нас в будущем, - полная энтропия, хаос. Клиническая глухота к позиции другого, замена профессиональной дискуссии вульгарной кухонной сварой - эта болезнь сейчас приобрела повсеместное распространение.

Наиболее яркие «цветы зла» можно наблюдать и на чудовищных телевизионных ток-шоу, и в анонимных схватках в социальных сетях. Что касается последних, то возможность анонимно плюнуть человеку в лицо, ничем не рискуя потешать самолюбие, - действует абсолютно развращающе. Когда в моем детстве ты выходил во двор и говорил условному Васе, что он такой-сякой, то ты должен был сказать Васе это прямо в лицо, давая ему тем самым возможность ответить. Это, конечно, заставляло быть более взвешенными в выборе слов и выражений. А сейчас, по моим наблюдениям, сформировался новый подпольный человек Достоевского. Который сидит у себя в кухне и готов про все рассказать! Про правительство, про соседей, про то, как устроен мир. Пройтись по каждому. И пойди меня найди!

Это, кстати, очень страшная и очень интересная тема. Я ведь ставил «Записки из подполья» несколько раз в своей жизни. У каждого времени - свой подпольный человек. Сейчас я сделал бы своего героя хорошо одетым, современным, социально адаптированным. А потом этот человек приходит домой, в пустую квартиру. Садится за ноутбук и пишет. Пишет сладострастно, часами, потому что нет у него никого. И счастья, и занятия другого нет, кроме как постирать носки под раковиной, кота покормить и писать про всех. Нереализованность и закомплексованная наглость, возведенная в абсолют, - вот его основная черта.

Но возвращаясь к нашей новой работе... Мне кажется, что сегодня фигура Сталина заслуживает объемного исследования именно потому, что вызывает максимально сильный накал страстей. Люди, как вы знаете, обсуждая его, бьют друг другу лицо в прямом эфире. Мне хотелось бы показать, как молодой человек - Сосо Джугашвили - становится Сталиным. И как с его формированием умирает человек по имени Сосо. Зачем? Потому что, не проанализировав прошлое, не ответив честно на многие вопросы, ты не сможешь двигаться дальше.

Скоро нам предстоят выборы. Можно отнестись к ним формально. Некоторые, возможно, так и сделают, особенно из молодых. Но в целом сегодняшняя молодежь, как мне кажется, свободная, лишенная пафоса, настроенная на построение гражданского общества здесь - в стране, из которой она не хочет уезжать. Несмотря на все недостатки, проблемы и несправедливости, которые очевидны! И, думаю, они поймут, что сейчас особенно важно держать баланс. С одной стороны, не прогнуться под внешнее давление, которое будет тем сильнее, чем независимее мы будем себя вести, а с другой - не поддаться тем, кто видит решение всех проблем, как поручик Дуб в «Швейке», исключительно в крепкой палке. И 18 марта - тот день, решающий день, когда мы должны выбрать президента, глубоко знающего проблемы внешние и внутренние, способного удержать баланс в руководстве такой страной, как Россия. И думать о будущем. Это вопрос первостепенной важности.

Сегодня я вижу основную задачу театра в том, чтобы поднимать все те темы, о которых говорилось выше. И на материале классики - отечественной и зарубежной, и языком современных авторов мы должны говорить со зрителем о самых болезненных вопросах. По-другому никак. Театр, такой как наш, сейчас не может только развлекать. Наше призвание и долг говорить о самых важных и спорных аспектах современности. И то, что в Александринском театре сейчас средняя посещаемость 93 процента, убеждает меня в том, что наш разговор нужен, важен, востребован.