Профессия – рисковать
Хождение по канату по праву считается одним из самых сложных и опасных жанров в цирковом мире. Безупречное владение балансом, ежесекундный контроль своих нервов, выверенные движения веера – все это тяжелый труд за которым стоят десятки тысяч репетиций.
Фото: Светлана Ланская
Каждый день Аббас Иржбеков приходит на манеж цирка, тщательно разминается, настраивает свет. Команда «Ап» – и он смотрит на пустующий зал с восьмиметровой высоты. Начинается тренировка. Мысленно считаю его шаги по тоненькому металлическому тросу: раз-два-три…
Где-то на десятом счете Аббас доходит до конца, вскакивает на мостик, приветливо машет рукой. В этом и заключается репетиция канатоходца – количество шагов по канату постепенно переходят в уверенность в работе, уменьшая риски падения и травм. Это и есть самая главная страховка артиста – отсутствие сомнений: все движения доведены практически до автоматизма.
– Тяжелее всего было побороть страх в начале, – говорит Аббас. – Начинал я учиться ходить на небольшой высоте. Канат или проволока (так мы, «цирковые», называем свой реквизит) был натянут довольно низко. Постепенно высоту увеличивали. Вся моя репетиция заключалась в технике «нахаживания». Затем добавлялись другие элементы: бег, прыжки на скакалке. Самым трудным оказалось перенести легкость и свободу движения с низкой проволоки на высокую.
Нужно максимально расслабиться, представить все, что ты делал на низком канате. Иначе из-за зажатости есть риск испортить технику и попросту потерять самообладание. Существует специальные методики постановки корпуса, головы, особая обувь для защиты ног.
Трос – металлический. Когда я начинал репетировать, то очень мучился от больных мозолей. Артисты называют этот процесс «набиванием». Тело должно привыкнуть к боли, поначалу оно всячески сопротивляется, отсюда эти мозоли и ранки на ступнях. Стараешься подобрать удобную обувь, чтобы хоть как-то защитить ноги.
– Одна беда, – улыбается Аббас, – привыкаешь к репетиционной обуви и очень тяжело настроиться на новые чешки.
Честно признаюсь, свои первые чешки я использовал и на репетиции, и в работе. Зашивал каждую дырку, ставил заплаты, пока обувь не рассыпалась. Почти все цирковые люди очень суеверны, у каждого из нас есть свой ритуал перед выходом на манеж. Воздушные гимнасты, если работают в паре, крепко сжимают руки друг друга. Кто-то выходит в манеж только с правой ноги, для кого-то разминка с одинаковым набором движений и есть тот самый ритуал. Мне почему-то казалось, что именно эти чешки приносят мне удачу и оберегают меня. Расставался я с ними тяжело. Но могу сказать, что на всех гастролях они путешествуют со мной в чемодане, как талисман.
Одна из самых главных задач на репетиции, которую ставит для себя канатоходец – умение падать на канат. Один из негласных цирковых законов гласит: если приходится падать во время представления, канатоходец ни в коем случае не имеет права выпускать бум – большой шест, который требуется артисту для баланса на проволоке.
– Все дело в весе бума. Если падаешь, то ты будешь держать его до последнего, иначе бум может упасть на зрителей. Но не все трюки я делаю с бумом, много элементов без него. Я как профессионал должен владеть ситуацией. Если чувствую, что не удерживаю баланс, то мне нужно максимально правильно упасть на канат.
Для этого навыка я время от времени на репетиции натягиваю низкий канат и учусь падать. Допустим, специально наступаю сам себе на ноги, закрываю глаза (на случай, если упадет капля пота). В общем, прорабатываю все возможные варианты, которые, не дай Бог, но могут произойти в работе.
Количество отработанных падений в репетиции – гарантия того, что в работе я сохраню хладнокровие, и мое тело сработает за меня.
Для канатоходца очень важен партнер – человек, который полностью понимает тебя. И что самое важное, в котором уверен ты.
Фото: Светлана Ланская
– Проблема групповых номеров в цирке именно в человеческом факторе. У нас группа канатоходцев – людей, которые прошли специальную подготовку, работают вместе. Ведь нам очень важна сработанность, чувство партнера.
Казалось бы, люди начинают узнавать друг друга в работе, человек уходит… Это происходит по разным причинам: артист решил бросить цирк, травма, возраст – все что угодно.
После этого номер терпит изменения. Они могут привести как к простою в работе, так и к полному исчезновению номера. Из-за этого я как руководитель нахожусь в тонусе. Уходит человек – срочно нужно репетировать на оставшееся количество людей или вводить нового артиста.
Поиски хорошего профессионала и главное его находка – большая удача. Скорее всего, это больше исключение, чем правило. Обычно тебе нужно взять нового человека, полностью подготовить его, передать знания, опыт… Но он может передумать на полпути. У меня были такие случаи. Можно сказать, за несколько дней до премьеры от нас ушел артист. Просто так получилось… Мы репетировали почти четыре года. Столько сил, времени, ожиданий…
Но такая работа. Помимо своей творческой судьбы, думаешь о каждом человеке в номере. Нас, к примеру, пять человек. И это оптимальное количество для нашего выступления. Важно сохранить и удержать каждого участника.
Иногда в номерах канатоходцев участвуют целые семьи. Так проще сохранить номер, а также есть некая преемственность. У Аббаса в номере работает брат и сын.
– Сына я поставил на проволоку в пять лет, – говорит Аббас. – Не скажу, что это было мое большое желание – сделать сына артистом. Тем более, в этом жанре, где работа не из легких. Но, видимо, от судьбы не уйдешь. С пятнадцати лет Равик стал работать со мной. Трюки я ему давал несложные и на страховке. Во мне постоянно боролся и сейчас борется артист и отец. Гордость за сына, конечно, есть, когда он выполняет сложнейшие трюки, которые я сам заставляю его репетировать. Но каждый раз на выступлении я мысленно молюсь за него.
Падения с каната я видел не один раз. Мой брат падал дважды. Артист-коллега Адам Виситаев, которого я безмерно уважаю, трижды падал вместе с женой. И каждый раз возвращался на канат после сложнейших переломов и операций. Что заставляет опять лезть туда? Не могу сказать точно. Просто понимаю одно: без этого ты не можешь. Физически не можешь! Уйди я сейчас из профессии, знаю, что быстро состарюсь. Стану не нужным самому себе. Без этой необъяснимой энергии, которая исходит от зрителей, когда ты хорошо отработал, когда баланс шел, партнер «не лажал», когда просто был «твой» день и «твой» зритель! Эта важная подпитка и есть счастье!
Очень сложно вернуться на канат после падения. Пропадает доверие к себе, а это очень важно. Цирковой мир суров в этом отношении, не зря нас учат с детства: не получился трюк на представлении –останься после и репетируй его.
В этом и заключается наша профессия: рисковать, но рисковать осознанно, не делать необдуманных шагов. В моем случае, в прямом смысле слова. Наверное, моя работа налагает определенный отпечаток и на мой характер. В жизни я не решаю что-то сгоряча, подхожу ко всем решениям очень взвешенно. И не скажу, что это качество очень мешает, скорее наоборот!
Избегать напрасных рисков на работе и в жизни – наверное, таков мой девиз. Хотя, наверное, забавно слышать это от канатоходца.
Комментарии