Прочитайте Карамзина

Если бы Николай Михайлович Карамзин не родился 250 лет назад, 12 декабря 1766 года, этот юбилей стоило бы выдумать как повод открыть книги, мало кем читанные. Книги интересные, легко и изящно написанные, заставляющие задуматься и о проблемах языка, и о еще более существенных проблемах «самостоянья человека».

ФОТО из архива редакции

То, что именно Карамзин ввел в употребление букву Ё, знают, кажется, все, так много об этой букве в последние годы писали и говорили. Сейчас, когда тире заменяет почти все знаки препинания, вспомнилось, что появлением в русском языке этого знака мы тоже обязаны Карамзину. Известны, хотя не так повсеместно, как хотелось бы, слова, созданные писателем, - благотворительность, гармония, деликатность, утонченность, чувствительность, человечность... Промышленность, ответственность, развитие, будущность, эпоха - это все тоже им первым употребленные слова.

Моральный, эстетический, сцена - и это нам от него.

Знаменитый филолог Я. К. Грот в 1867 году написал о «Письмах русского путешественника», первой знаменитой книге Карамзина: «Этот молодой человек писал уже языком, каким теперь пишем все мы, но который тогда с удивлением услышали в первый раз». В этой фразе существенная особенность карамзинской реформы языка. Он не писал никаких специальных трактатов о языке, ни с кем не полемизировал, а просто начал писать иначе. Я выделила слово жирным шрифтом, исходя из условий газетной печати - Карамзин выделял важные для него слова изящным курсивом, и это создавало особую элегантность (тоже его слово) текстов.

Писать так, как говорят, - такова была главная его идея. Но русское общество говорило по-французски. Французский язык, к тому времени намного более развитый, чем русский, приходил к нам в книгах, которые передавали все оттенки живой речи. Значит, надо было написать русские книги, читая которые, русские люди учились бы говорить, как пишет талантливый автор. А для этого «выдумывать, сочинять выражения; угадывать лучший выбор слов; давать старым некоторый новый смысл, предлагать их в новой связи, но столь искусно, чтобы обмануть читателей и скрыть от них необыкновенность выражения!».

Повести Карамзина, начиная с «Бедной Лизы», появившейся в 1792 году, и стали книгами, учившими и научившими соотечественников читать, говорить и даже писать на родном языке. Писатель поменял запутанный порядок слов, затруднявший движение мысли, на логичный и ясный. Подлежащее, часто стоявшее внутри причастных и деепричастных оборотов («будучи он пожалован капитаном», «отягченное тело множеством трудов»), он передвинул в начало предложения, поставил впереди сказуемого и дополнений. Глагол-сказуемое вытащил из положения между определением и определяемым словом («небесным упояете нектаром»). Определения стал ставить перед теми словами, которые надо было определить...

Карамзин освободился от архаичных церковнославянских слов и громоздких канцеляризмов: «Понеже, в силу, поелику - творят довольно в свете зла...» Он ввел в моду вставлять в русский текст французские слова и фразы; калькировал французские слова; придумывал перифразы, очень быстро ставшие штампами (глаза - зеркало души, весна - утро года, солнце - дневное светило). Он старался делать свой слог шутливым, чтобы у читателя возникало ощущение дружеской беседы. Он организовывал русский литературный язык по аналогии с литературным языком Западной Европы, ориентируясь на язык светского общества.

Сказавший исторические для нашей литературы слова «...и крестьянки любить умеют!», писатель намеренно избегал просторечия - его крестьянка чувствует и говорит, как светская барышня. Но ведь именно для этих барышень Карамзин писал, им хотел быть интересным, ими понятым. Именно их писатель хотел развлекать, неназойливо обучая добру, чувствительности, веротерпимости, неприятию всяческого фанатизма - и умению выражать свои переживания и мысли. Женский вкус он провозгласил высшим авторитетом, воспитание чувств - главным путем прогресса. Он понимал, что обособленность и прогресс - взаимоисключающие понятия, и потому не боялся упреков в подражании иноземцам.

«Мы не хотим подражать иноземцам, но пишем, как они пишут: ибо живем, как они живут; читаем, что они читают; имеем те же образцы ума и вкуса; участвуем в повсеместном, взаимном сближении народов, которое есть следствие самого их просвещения. (...) Там нет бездушного подражания, где говорит ум или сердце, хотя и общим языком времени...»

Прочитайте Карамзина.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 240 (5857) от 22.12.2016.