Правила жизни для одноклеточных. Рецензия на фильм «Громкая связь»

Перейдя из одного зала многозального кинотеатра в другой, то есть отправившись после «Айки» Сергея Дворцевого на «Громкую связь» режиссера Алексея Нужного, я поначалу обрадовался: вместо четырех человек (ваш покорный слуга был пятым) я увидел полный зал, и на свободные места уже не пускали, потому что их просто не было. Такому зрелищу обрадовался бы любой чиновник, утверждающий, что никому в России не нужно вредоносное и скучное авторское кино, и надо идти навстречу народу, желающему, чтобы был «позитив»

И то правда. Вместо свинцовых мерзостей жизни пора выбирать ее пахучие прелести. Но выбор оказывается мнимым. Менять ли шило на мыло? В данном случае - буквально: картина «Громкая связь» смахивает на дайджест мыльной оперы, только бедновато в ней с головокружительными поворотами фабулы. Ругать этот фильм бессмысленно - дальше постараюсь объяснить, почему. А хвалить - стыдно. Надо ли одобрять или не одобрять инструкцию по технике безопасности, даже если она имеет хождение в цивилизации презервативов? Главное, чтобы ничего не случилось - ни хорошего, ни плохого. Стерилизация будущего.

С них-то, презервативов, и начинается история, рассказанная в картине: в ней первый разговор персонажей - о том, что мама по имени Ева обнаружила оный предмет в сумке семнадцатилетней дочери и хочет дочурку призвать к порядку, но уже почти поздно. На это внезапное беспокойство (разве лет в 12 - 13, когда девочка начинает осознавать себя девушкой, мама ничего ПРО ЭТО ей не рассказывала?) мужики реагируют соответственно: «В шесть лет уже можно начать беспокоиться, а в пять еще вроде рано». Видимо, в ответ на такую шуточку героиня Марии Мироновой и решает предложить игру - звонки мобильных телефонов переводить на громкую связь, чтобы выяснить правду о каждом из приглашенных. И о своем благоверном тоже.

В рекламе пишут, что «Громкая связь» является официальным ремейком итальянской картины Паоло Дженовезе «Идеальные незнакомцы». Предполагается, что это еще один фактор потенциального успеха. Допустим. Но сравнивать итальянскую и российскую ленты неразумно, потому что обе они вторичны, обе восходят к неподражаемому Вуди Аллену с его искусством «разговорной комедии», где за беседами обитателей Манхэттена на разные темы встает, однако, целая культура. Она-то и может привлечь.

Персонажи «Громкой связи» говорят, в сущности, об одном и том же и ловят друг друга на «отклонениях». После 1968-го на Западе и в 1970-е - 1980-е у нас секс сделался чем-то вроде универсального заменителя «личного пространства», которого герои, какими их играют актеры, оказались катастрофически лишены, когда «все сбылось», чего они желали в 1980-е. Поэтому и воздвигаются правила, например, в связи с нормативом «политкорректности» и, стало быть, с темой однополой любви. Она-то и становится главной фишкой беседы четырех мужчин и трех женщин, то есть трех семейных пар и одного одинокого, сошедшихся за одним столом, где единственным источником чувственного удовольствия являются мобильные телефоны.

Хорошо. Допустим, это кино партизанское, экспериментальное, с авторскими амбициями. И персонажи специально живут, как в колбе, где все реакции заданы не системой их внутренних отношений, а вот этими самыми правилами жизни, сведенными к результатам наружного наблюдения. Хотя ужинают персонажи в загородном доме, вполне приличном, и не приставайте к ним с реваншистскими вопросами о доходах. Давайте покажем, что им все равно непросто живется. Чтобы зрители не завидовали и сделали вывод, как говорит в финале картины один из персонажей: «Если я узнал о другом человеке что-то плохое, а он - обо мне, кому от этого лучше?». Здравая мысль. Но для эксперимента нужна особая пластическая среда, а здесь - просто декорация. Нужен виртуозный монтаж, чтобы было воссоздано некое пространство, постепенно возникающее от фразы к фразе, меняющее поведение. А здесь - просто дача. Хорошая.

Люди сели за стол - и вышли из-за него такими же, какими и сели. Камера показывает говорящего человека, потом - другого. Телевизионный театр, где каждого в свой срок свои же друзья-товарищи заподозрят в лицемерии. Ну и подумаешь, тайны: как у меня, так у всех. И ничего не произошло. Стол - как с иголочки, что в начале картины, что в конце. Но в этом пластмассовом кино должно же что-то важное выйти на первый план? Выходит. И это критика гомофобии.

На этот раз прокол посильнее, чем с презервативом у девочки - тот хотя бы отыгрывается на уровне реплик. Дело в том, что героиня Ирины Горбачевой Алина (ей хоть немного сочувствуешь), узнав про своего мужа «правду», начинает возмущаться. Но каждый, кто сталкивался с подобными вещами (не правовыми, а гормональными), знает, что именно для женщин мужчина «нетрадиционной ориентации» - лучшая подружка. Он безопасен и не будет в отличие от могучего института Лучших Подруг разводить мужчину и женщину, разрушая и без того хрупкую связь между ними - будь она хоть громкая, хоть интимная.

Откуда, однако, пришли такие герои? Традиционно мыслящий критик непременно стал бы у них спрашивать паспорта. И ему идут навстречу - мы узнаем и о профессии, и о возрасте каждого персонажа. Но все это опять-таки «мимо денег». Герои фильма - это производное от глянцевых журналов 1990-х годов, когда вчерашние богемные нонконформисты 1970-х пошли в интеллектуальную обслугу «малиновых пиджаков», объясняя в своих отлично придуманных журналах, что в занавески сморкаться нехорошо. А остальное все образуется.

Так с чем же они остались? Примите посылку и распишитесь. Если судить по фильму «Громкая связь», ты этого и хотел, Жорж Данден.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 032 (6385) от 21.02.2019 под заголовком «Правила жизни для одноклеточных,».