Пессимистическая комедия

Спектаклем египетского коллектива Temple Independent Theatre Company «Тайная вечеря» завершился XI международный фестиваль «Александринский». В рамках фестиваля его организатор Александринский театр представил премьеру - спектакль Виктора Рыжакова «Оптимистическая трагедия. Прощальный бал».

Какие парни служат на александринском флоте! ФОТО предоставлено пресс-службой Александринского театра

Прекрасна сама идея: отметить 100-летие революции спектаклем по полузабытой пьесе «Оптимистическая трагедия» Всеволода Вишневского, написанной в 1932 году к 15-летию Красной армии. В Интернете ее можно отыскать с большим трудом. Виктор Рыжаков, призвавший в помощь себе (и Вишневскому) молодого драматурга Асю Волошину, выпустил «Оптимистическую» на александринской сцене, где в 1955 году поставил пьесу Георгий Товстоногов, в молодости видевший легендарный спектакль Александра Таирова с Алисой Коонен. Таировский спектакль сильно повлиял на решение Товстоногова. У Рыжакова в роли одного из ведущих «спектакля-концерта» - вместе с Эрой Зиганшиной - выступает Аркадий Волгин, игравший и у Товстоногова ведущего (а также Матроса и Алексея). Но не перекличка театральных эпох заботит авторов нынешней премьеры.

У Вишневского двух ведущих, обращавшихся к публике - «потомкам», - отделяли от разыгрываемых событий 15 лет, в нашем случае - век. В эффектном прологе под музыку Моцарта в современной аранжировке сменяют друг друга знаковые образы советского времени, воплощенные шаржированно: от маленьких лебедей, которых изображают александринские парни в пачках, до Белки и Стрелки, от крокодилов Ген до Берлинской стены. Фантазия сценографов Марии и Алексея Трегубовых смешала стеб с торжественной красотой и некой ностальгической грустинкой.

Из глубины выезжает металлическая стена во все зеркало сцены, выдвигая на авансцену действующих персонажей - с набеленными лицами, заледенелых, вызванных из холода вечности. Из корпуса пьесы Вишневского взяты основные линии действия: прибытие женщины-комиссара на Балтийский флот по воле партии, знакомство с матросами, заговор, роман с матросом Алексеем... Далее перл уже из драматурга-современника: «И хотя комиссар Алексею дала, все равно все погибли, вот такие дела».

Спектакль-концерт, капустник, микс. Жаждущие связных историй и монолитных героев, больших чувств и страстей — отдыхают. Отдельные номера позволили разомкнуть сюжет в бескрайние дали: драматическая сценка может смениться рэп-баттлом, а выход Эры Зиганшиной со словами матери к сыну (обобщенный образ матери, прошедшей лагерь) предваряется шлягером Mama группы Queen. Как только проклевывается драматизм, он сразу же снимается стилизацией под балаганный театр - что-то трагическое артисты разыгрывают, как марионетки Карабаса (к финалу прием выдыхается). Анна Блинова, играющая Комиссара, выступает то с монологом Лизы Хохлаковой из «Братьев Карамазовых» о распятом мальчике, то с «Монологом Мэрлин Монро» Вознесенского. Блок, Розанов, Маяковский, Достоевский смешались в одном коктейле. Что это дает? Честно сказать, понять это удается далеко не всегда, и вспоминаешь героиню Зои Федоровой из фильма «Свадьба»: «Они хочут свою образованность показать и всегда говорят о непонятном». Видимо, расширение культурного пространства должно было бы работать на универсальность поднимаемых вопросов.

Труппа, впрочем, демонстрирует прекрасную форму. Эра Зиганшина, фирменно скупая в средствах, в своем маленьком выходе от лица матери овладевает залом, перехватывает твое дыхание, работая как бы сверхкрупным планом. Анна Блинова, сыгравшая в Александринке Соню Мармеладову, так же скромна и печальна, в ее облике ничего «комиссарского» вроде нет. Если проводить аналогии с великими исполнителями, то представляешь не рационально-патетическую Алису Коонен, а, скорее, другую Алису - молоденькую Фрейндлих, когда она еще числилась в лирических героинях и травести. Но блеск идеи в глазах героини есть, и ее внутренняя сила, несмотря на видимую хрупкость, убеждает.

Ух, какие парни служат на здешнем - александринском - флоте! Роль Алексея позволяет Тихону Жизневскому вполне иронично демонстрировать магнетизм героя-любовника. Дмитрий Лысенков существует вроде бы в традиционной для себя манере (суховатая эксцентрика, настырный голос, острая кукольная пластика), при этом он удивительно точен, каждым движением и каждой репликой бьет не в бровь, а в глаз. У Валентина Захарова - Вожака - недюжинная внутренняя мощь, какое-то горькое знание жизни проступает в его хриплых фразах. Это, что говорить, «матросы» бывалые. Но и Дмитрий Бутеев, которого в здешних спектаклях рассмотреть можно пока не слишком подробно, очень выразителен и выбивается из общего строя. И знакомый по сериалам Сергей Мардарь, в этом году приглашенный в труппу, в ней как будто давно свой.

Но!.. Местами блистательный, местами однообразный и затянутый, спектакль не складывается в режиссерское высказывание. Сказать, что назавтра после просмотра он тебя «не отпускает», заставляет мысленно обращаться к нему, - нельзя. Как и ответить - зачем по большому счету режиссер призвал эту пьесу на подмостки. Но не исключено, что смысл этой «Оптимистической», громокипящей и лихой, подсоберется, проявится через какое-то время. Будем оптимистичны, товарищи.