Памятник братьям Шуваловым: история блокады Ленинграда

Три брата заслуженного художника России Дмитрия Шувалова похоронены на Киновеевском кладбище в Петербурге. Погребены они в братской могиле — в блокадные дни. Однако в предъюбилейный год 80-летия полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады здесь появился памятник с именами братьев Дмитрия Александровича — Бори, Льва и Вовы. О блокадных днях семьи художника рассказывается в книге их мамы — Клавдии Николаевны Шуваловой.

Дмитрий Шувалов. «Блокадная зима». 1955 г.

О замечательном петербургском художнике Дмитрии Александровиче Шувалове наша газета писала уже не раз. Им написаны сотни полотен, акварелей, графических работ. За полвека преподавательской деятельности профессором Академии имени А. Л. Штиглица подготовлены более тысячи учеников. Дмитрий Александрович не дожил до наших дней, но его работы всегда на виду, их постоянно включают в самые различные экспозиции, несколько полотен мастера находятся в собрании Русского музея.

Сегодня наследие художника можно изучать по его полотнам и альбомам. И по биографии тоже: родился в Ленинграде в учительской семье, в детском возрасте провел несколько месяцев в блокадном городе, пока не был вывезен с мамой и еще двумя братьями по Дороге жизни. И, конечно, несмотря на то что в его работах и пейзажи средней России, и портреты суровых тружеников Крайнего Севера, и сибирские реки, душой он всегда был в родном городе.

Мастер посвятил Ленинграду, Петербургу много работ. В эти юбилейные блокадные дни уместно вспомнить об одной из них — «Блокадная зима», простой, живописной и точно отражающей стиль мастера. На картине родной город и дети, Нева и санки, а главное вода, которую добывали в лютые морозы из прорубей.

Одна из главных трагедий блокады — гибель детей. Семья Шуваловых сократилась наполовину: три брата — Борис, Лев, Владимир — остались в братской могиле, еще трое — Дмитрий, Александр, Николай — через Ладогу добрались до Большой земли. Об этом книга матери — живой и пронзительный рассказ о трагедии и героизме, когда подвигом становился каждый прожитый в окруженном врагом городе день.

«Я не смогла спасти всех шестерых сыновей от голода, как потом оказалось, задуманного заранее фашистами Германии, Финляндии, других стран Западной Европы для жителей Ленинграда, для ленинградцев. У нас в семье в январе 1942 г. от холода, голода и вызываемой им дистрофии умерли папа, Лева и Боря.

Папа, Криушин Николай Александрович, умер первым. Он работал мастером на Писчебумажной фабрике имени Володарского. Участник Первой мировой войны. Отравлен газами, которые применяли немцы в ту войну. Выжил чудом. До сих пор ношу в себе вину перед папой! Не мог он есть и ту малость, которую давали по карточкам, видя голодных внуков!

После папы стали умирать мои сыновья: Боря 1936 г. р. умер 16 января, Лев 1934 г. р. умер 18 января… В марте 27-го умер Вова 1937 г. р. О смерти Вовы мне сказал Дима, который спал вместе с ним в чулане… Так, в Блокаду, мы, ленинградцы, познали Смерть: матери своих детей, а дети — своих братьев и сестер. Похоронила Вову в братской могиле, недалеко от захоронения его братьев: Левы и Бори…» (отрывок из книги-дневника Клавдии Шуваловой).

Оставшихся троих сыновей мать спасла, решившись на эвакуацию через Ладогу. Вырастила, дала образование. Среди них — Дмитрий Александрович Шувалов, увековечивший в своих картинах и подвиг ленинградцев, и село Семеновское Ярославской области, куда их распределили после эвакуации, и маму — портретом, собственноручно написанным.

Теперь увековечены и имена братьев Шуваловых, не переживших блокаду, — золотыми буквами на гранитной плите. Вечной памяти, конечно же, достоин каждый ребенок и взрослый того героического и трагического времени, не доживший до Великой Победы.

ФОТО Александра Гордеева

И как удивительно своевременно сегодня звучат слова Клавдии Шуваловой: «Нет больше у меня душевных сил читать, напоминать себе и писать про эту страшную зиму 1941–1942 годов в блокадном Ленинграде. Люди! Берегитесь от фашистов! Люди! Берегите свой ум от фашизма!».